Николай Леонов - Золотой скелет в шкафу

– В том же номере? – невольно воскликнул Лев. – Значит, это ты Марию оттуда выгнал и в Москву отправил?

– Гуров! Тебе расписание дать? – возмутился Стас. – Я вылетел из Москвы тем самолетом, которым она туда прилетела!

– Давайте поедим, наконец! Потом поговорим! – жалобно попросил Воронцов.

Гуров внимательно посмотрел ему в глаза, потом перевел взгляд на Стаса, отложил нож и вилку и потребовал:

– А ну, колитесь, что случилось! Можете на два голоса, я разберусь, я поня-я-ятливый!

Мария в таком бешенстве, что у меня чуть телефон не расплавился. Даже уйти от меня пригрозила! И уж как только ни называла!

Давно прошли те времена, когда в присутствии Льва Стас или Петр могли в ответ на такое заявление сказать что-то вроде «Ну и, слава богу!», потому что семейная жизнь Гурова и Строевой в последние годы напоминала американские горки: то вверх, то вниз. Наедине Орлов и Крячко могли посетовать на то, как же тяжко их другу приходится, но вот при нем – ни-ни! Прецеденты были! И выводы они сделали из них правильные: не убил, и уже за это, как говорится, большое человеческое мерси!

Поняв, что Гуров не отвяжется, Воронцов и Стас переглянулись и начали рассказывать действительно на два голоса, постоянно перебивая и дополняя друг друга. И повествование это было донельзя печальное, особенно с учетом последствий для Юрия Федоровича, которые у Льва, что называется, не застрянут.

Марию в Белогорске встретили действительно совершенно буднично, объявили по громкой связи, что прибывшую из Москвы пассажирку Строеву ожидают около справочного окна. Она подошла к окну и увидела там молодого человека, который ее явно узнал, но не улыбнулся восхищенно, как она привыкла, а предъявил удостоверение, на которое она от удивления едва взглянула и недоуменно спросила:

– Что случилось?

– Ваш муж просил встретить вас и отвезти в санаторий. Пойдемте, машина ждет, – пригласил он и взял из рук Марии чемодан.

– А почему он сам не встретил? – недовольно спросила она.

– Товарищ полковник очень занят, – кратко ответил молодой человек.

Машина была самой обычной, только с полицейскими номерами, и Мария успокоилась, а то мало ли что? Видя, что ее спутник не расположен к беседе, она сама вопросов не задавала и сидела молча. «Ну вот! Теперь все сорвалось! Эта курица драная проболталась мужу о том, что я приезжала, и теперь все знают, а тот предупредил Леву! – раздраженно думала она. – Значит, есть, что Гурову скрывать! Ничего! Я до всего докопаюсь! Интересно, чем же он так занят, что не смог меня встретить? Следы заметает? Зря старается, персонал все равно проболтается».

В санатории при виде Марии, хотя она специально сняла темные очки, чтобы ее сразу узнали, никто за автографами не бросался и восторженно не пялился, так что парадного выхода, точнее входа, шахиншаха не получилось. Полицейский отвел ее даже не к главврачу, а просто к администратору и объяснил, что это жена Льва Ивановича Гурова, которую нужно поселить в его номер.

– Да-да, меня предупредили, – покивала та с совершенно равнодушным видом. – Идите, устраивайтесь. Третий этаж, второй «люкс», ключи у дежурной возьмете, она знает. Обед в столовой на первом этаже с четырнадцати до пятнадцати, ваш столик номер 7. Документы позже оформим, тогда вы все и оплатите, а то я сейчас очень занята.

Полицейский поднял чемодан Марии на третий этаж, нашел и привел дежурную, а потом попрощался и ушел. Дежурная, полная женщина в возрасте, от радушия тоже не лучилась, а протянула Марии ключ и сказала:

– Налево по коридору последняя дверь по правой стороне.

Решив, что муж на процедурах, Мария спокойно пошла в номер. Войдя, заперла за собой дверь, чтобы никто не помешал ей заняться обыском, и огляделась – «люкс» блистал чистотой и порядком, но был весьма средненький, видела она номера и получше. Сев в кресло, Мария задумалась: еще никогда и нигде ее не встречали так холодно, как здесь. Все-таки она была не только театральной актрисой, но и в кино много снималась, да и вниманием прессы обделена не была. Откуда же такая чуть ли не неприязнь? И не знала она, что Воронцов строго-настрого запретил главврачу проявлять к Строевой хоть какой-то интерес, а то он!.. А поскольку отдел по борьбе с экономическими преступлениями находится в его подчинении, то он мог и не продолжать – ну, какой же руководитель без греха? Главврач дал команду вниз, пригрозив всеми карами, вплоть до увольнения, и весь персонал, хоть и изнывал от любопытства, но подчинился – кому же хочется хлебное место терять?