Наталья Андреева - Ангард!

– С’est impossible! – сквозь зубы сказал Евгений Рощин, когда захлопнулась дверь. – Невероятно! И я должен уступить! Никому он не позволит так говорить о Марго. Старуха! Тебе до этой старухи далеко! Так далеко, что…

Он подумал, что если бы не шантаж, покуражился бы над ней всласть. Она даже не догадывается, что кроется за тем крохотным эпизодом. Какие грандиозные планы. На этом фундаменте выстроено здание его успеха. Этот бой надо выигрывать, во что бы то ни стало. Иначе он не Евгений Рощин…

На то, чтобы заметить очевидное, приехавшим сотрудникам уголовного розыска понадобилось гораздо больше времени, чем ему. Леонидов начал терять терпение. Работали они медленно и чрезвычайно небрежно. Все понятно: Белкин определен в главные подозреваемые. У двери черного хода лежит его портсигар. Важная улика. А почему тогда она заперта, в то время как входная открыта? И какой лестницей воспользовался убийца, когда выходил? Возможно, что у него был ключ. Алексей проверил: дверь черного хода можно запереть только при помощи ключа. Либо задвижкой изнутри. Если просто захлопнуть, она останется незапертой. Лестница ведет не во двор, а на противоположную сторону дома. Маленькую улочку, которую можно пересечь, оставшись незаметным, юркнуть под арку и воспользоваться проходным двором. Если у него был ключ, он именно так и поступил. Но откуда ключ? Возможны варианты. Значит, надо опрашивать соседей. Искать случайных свидетелей. Рутина. Не факт, что будет результат. Не факт. А кто у нас соседи? В том-то и дело! Простые люди здесь не живут. Попробуй, допроси известного певца или владельца нотариальной конторы! В которую тоже обращаются люди не простые. Здесь осиное гнездо. Потревожь его – в тебя вонзятся сотни жал. Поэтому они и работают так небрежно. Есть подозреваемый, и хорошо. А вот Белкин, похоже, попал. Здорово попал. – Ну, как? – тронул его за плечо Барышев.

– Медленно работают. Пора опрашивать соседей. Чего они тянут?

– А что это даст? Видал, какие стены! Хоть из пушки пали – никто ничего не услышит!

Барышев согнутым пальцем постучал по стене. И с сожалением сказал:

– А говорят: современные технологии, современные технологии! Вот где технологии! Сколько уже стоит, а? Нет, мы не совершенствуемся, мы упрощаемся.

– В простоте совершенство, – усмехнулся Алексей.

– Чего?

– Я говорю, дело простое. Голова у кого-то варит.

– Ну, тут все очевидно, – отмахнулся Барышев.

– Пойдем, поговорим с охранником.

– Ты чего, Леха? Это же самодеятельность!

– А ты не кричи. По-тихому. А эти пусть работают.

Леонидов с усмешкой посмотрел на низенького, кургузого капитана, с важностью прохаживающегося по квартире. Это ж надо! Убит Евгений Рощин! Заколот шпагой! Будет о чем рассказать!

Они с Серегой выскользнули на площадку. Барышев, сопя, топал по лестнице. У подъезда стояла толпа. Согласно теории А. А. Леонидова, который считал, что три человека – это уже толпа. Солировала дворничиха в оранжевом жилете. Захлебываясь, она рассказывала, что убили известного режиссера.

– Жена, – решительно взмахнула она метлой. Словно приговор подписала. – Больше некому.

– Заказали, – поддержала ее старушка в белоснежном парике.

Сморщенное, как у обезьянки, лицо окружали букли, старинная шаль была сколота у горла огромной брошью с камнем зеленого цвета. К ногам старушки жалось голое существо отвратительного вида, на четырех дрожащих тоненьких ножках. Существо было одето в голубой жилет.

– Мужика не поделили с Риткой, – поджала губы дама в кожаном френче. Из-под френча выглядывали спортивные штаны с лампасами, из-под штанов – модные остроносые туфли. На руках у дамы сверкали многочисленные браслеты и кольца. Там же, на руках, пристроилось странное существо. По виду кот, пушистый, белоснежный, но стриженный под пуделя. Львиная грива, хвост с кисточкой на конце и выстриженные до гладкости ноги. Леонидов смотрел во все глаза. Картина, ему представшая, была чрезвычайно живописной. Не говоря уже о том, как озвучено!

– Ритка – это кто? – спросил Серега Барышев, подходя к толпе.

Дама ойкнула и спустила с рук кота. Вид у Сереги был внушительный. Кот оказался больше собаки. Ибо голое существо в голубом жилете Леонидов после некоторого раздумья отнес к породе собачьих.

– Брысь, – сказала старушка, потому что кот начал жаться к левретке. Или как ее там?

– Да что вы, Анна Тихоновна, он у нас кастрированный! – сказала дама.