Федор Анич - Я сделаю это для нас

Иногда людям сложно принять правду. Особенно если эта правда для них неудобна. Отрицать будут до последнего. Сколько раз мы сталкивались с таким — вроде бы и возразить нечего, а признать не можем. Конечно, любая правда останется слухами, пока сам субъект ее не подтвердит, давний закон. И вроде бы дальнейшая жизнь складывается из того, что правда признана, а слов таких никто не произносит. Потому что страшно их произнести.

Королевская семья давно должна была понять, что трафарения — заболевание гордое. И покуда оба родителя не захотят стать частью королевской семьи, ген не сработает. И если первых разносящих маркеров мужчин можно понять — они просто этого не знали, то последующие поколения должны знать. Но нет, не признают. Не признают и до сих пор. Хотя выработали правило, которое следует ровно из гордой природы заболевания: если в семье два маркера и первый не желает присоединиться к королевской семье, его влияние на младшего нужно ограничить, а лучше — исключить вообще.

Остался третий кусок, но я уже все понял. Я понял все, и мне оставалось только прочитать. Я знал, что Лиля выделила всего одну строку. Строку, из которой следует все.

Трафарения — умная болезнь. Я и ты тому подтверждение.

Как я и предполагал, в России я был в розыске. Однако до моего приезда в Москву приехали мои адвокаты, которым Светлана и в подметки не годилась. Они знали правду и знали, что нужно делать.

У фирмы, которую мне помогла найти Натали, было российское представительство с адвокатами, которые имели право действовать на территории России. Эти люди отстранили Светлану от моего дела и сами занялись процессом.

Мне не разрешали приезжать в Москву, пока присутствовала угроза моего ареста. Каждый день мне на почту приходили отчеты юридической фирмы, в которых содержались описания действий по моей реабилитации.

У следствия не было оснований для моего ареста ни по одному из обвинений. Все, что касалось выдвинутых «Бурлеском» обвинений, было надуманным и не имело под собой ни единой действительной улики. Оснований сомневаться в действительности постановлений суда об аресте было множество, и мои новые адвокаты добились скорейшего пересмотра всех постановлений. В сухом остатке «Бурлеск» обвинял меня в сговоре с агентом с целью причинить ущерб изданию, вроде как ни я, ни мой агент не собирались исполнять договор на тех условиях, которые Алекс подписал от моего имени.

Пока ведется предварительное расследование, я гарантировал следствию, что не покину территории Российской Федерации, иными словами, дал «подписку о невыезде», которую нарушил, что влечет серьезную ответственность. Но мои новые адвокаты сказали, что первое обвинение не имеет под собой оснований, а второе они решат очень быстро. Где-то в середине мая ко мне приехал адвокат, который расставил по полочкам все и рассказал, как мы будем действовать.

Это был серьезный дядька средних лет по фамилии Чармильтон, он говорил на прекрасном русском языке, но был британец, очевидно. Благородный, вежливый до невозможности, он приехал не с пустыми руками, а с корзиночкой цветов для Лили и бутылкой шотландского виски для меня. Его фирме я плачу по четыреста долларов в сутки абонентского обслуживания, и около трех тысяч в сутки набегает за фактические действия и представительские расходы (все до цента расписано в ежедневном отчете с приложением подтверждающих документов). Но тем не менее он посчитал необходимым произвести хорошее впечатление на своего клиента.

— Стоит начать с того, что ваш прежний адвокат отстранена от вашего дела и, судя по всему, вскоре закончит адвокатскую практику вовсе.

— Вы лишили Светлану адвокатской практики? — удивился я.

— Ну что вы! Нам это не под силу, такое решение принимает коллегия адвокатов, которая выдала ей удостоверение. Но, видите ли, Светлана вздумала мешать нам делать свою работу. Мои коллеги первым делом встретились с ней и попросили передать все документы. Новая доверенность ее не устроила, она пригрозила уничтожить документы и сообщила следствию, что вы скрываетесь. До этого момента вы считались без вести пропавшим. Мы посчитали, что ее поведение не отвечает принципам этики, и на всякий случай проверили девушку. Обнаружилась связь Светланы и Королевства. Более того, со своего личного телефона Светлана общалась с Анной-Марией и Вальдемаром и, вполне возможно, докладывала им о том, как ваши дела, а может быть, и получала какие-то распоряжения. Мы предложили Светлане самоустраниться, однако она повела себя строптиво, и мы были вынуждены передать свои подозрения в адвокатскую коллегию. Мы будем следить за развитием событий, но уже знаем, что Светлана отказалась предоставить распечатку своих личных звонков по запросу коллегии.