Федор Анич - Я сделаю это для нас

Анна Лиона Светольская не была похожа на Маргариту Маульташ, но если ее описывать, то выходит один в один. Чистый, ясный высокий лоб и залысина, глаза умные, живые и проницательные, но под огромным приплюснутым носом рот по-обезьяньи выдавался вперед, верхняя губа словно искусана осами, неровная и очень большая; волосы медного цвета, жесткие, прямые, без блеска и лоска; известково-синюшная кожа, тусклая и дряблая… И ровно такие же груди — огромные и в складочку.

— Обратите внимание на надпись, — сказала Натали и указала на виньетированные слова на картине. Буквы были маленькие и написаны полукругом на манер сияния короны — « If you look in the face, then you will live forever in torment unbearable thirst ». — Если вы смотрите в лицо, вы всегда будете жить с нетерпимой жаждой, — прочитала Натали вслух. — Я думаю, вы согласитесь со мной, что пословица «С лица воды не пить» подходит как нельзя лучше.

— Я запутался, — вздохнул я и сел рядом с Натали.

Она по-матерински обняла меня и сказала:

— Ну мы же здесь, чтобы помочь тебе во всем разобраться.

— Почему здесь нет подписи художника? — спросила Лиля и показала на правый нижний угол, где обычно ставят свою подпись авторы картин.

— Присмотрись, дорогая, автор этой работы не мог сам поставить подпись, но на него есть указание.

В самом низу, на левой стороне корсета, стягивающего дряблое тело Анны Лионы стояло что-то вроде логотипа: «Trapharenia WOG».

— Что значит «Трафарения ВОГ»? — не понял я. — Это марка одежды?

— Нет, трафарения — это заболевание. А WOG — аббревиатура, и как предполагал Виви, она расшифровывается как «Work of God», то есть «Работа Бога». Я думаю, пришло время рассказать о событиях, которые бросили камень позора в твою семью, дорогой мой. Ты помнишь девяносто девятый год, когда твой отец и Виви сильно разругались? Я помню, что Виви и твой отец решили, что никто не должен знать правды. Тогда же наша помолвка была расторгнута, но не мной, как это было заявлено всем и поддержано мной, а твоим дорогим дядей. Я любила его всем сердцем… Ты ведь знаешь, что он был моим единственным мужчиной?..

В 1996 году Натали Камердинофф была девушкой Наташей, дочкой владельца нефтяной вышки в Нефтеюганске. Они с мамой жили в Москве, в то время как отец, Игорь Станиславович, жил на два города — в Нефтеюганске была вышка, а в Москве семья. Он никак не желал перевозить семью в Нефтеюганск, холодный и опасный город в 96-м году. Неделями он пропадал там, а потом три-четыре дня жил дома. Наташа почти не видела отца, но тогда эпоха мобильных телефонов уже вызрела, и семья Камердиновых обзавелась сотовыми в числе первых. Дочь и отец постоянно были на связи, а вот мама Наташи с одиночеством мириться никак не хотела и в скором времени завела себе любовника. Долгое время связь удавалось скрыть, хотя если это стало очевидно для Наташи, тогда двадцатичетырехлетней, то и до Игоря Станиславовича дошло. Камердиновы развелись тихо и без шума.

Возник вопрос, где будет жить Наташа. Отец настаивал, чтобы она переехала в Европу и начала учиться на кого-нибудь, но Наташа не хотела повторить бесполезную, по ее мнению, судьбу подруги Полины, которая колесила по миру и собирала предметы искусства, и поступила на второе высшее образование на юридический факультет МГУ. Первое, экономическое образование предопределило ее специализацию — налоговое право. Наташе нравилось учиться, а на третьем курсе она познакомилась с Владимиром Даниловым, начинающим писателем. Он был душой компании и балагуром, любил выпить с друзьями и всячески развлекал всех окружающих. Наташенька, девочка послушная и правильная до глубины души (даже в разводе родителей она была на стороне отца), долгое время никак не хотела даже мысли допустить, что она будет вместе с Вовой, таким ветреным и, как ей казалось, совершенно не приспособленным для полноценной жизни вдвоем. Но ее подруги — Полина и Ира — уверяли, что Вова из хорошей семьи, и его брат Саша, с которым встречалась Ира, показательный пример состоятельности отпрысков Даниловых.

Так или иначе Наташенька согласилась и окунулась в любовь с головой. Она всегда так делала — если бралась за дело, то тщательно и скрупулезно. Первым делом она отвела Вову в кожно-венерический диспансер, где молодого человека проверили от и до и выдали справку, что он здоров. И только после этого Наташа разрешила себя поцеловать.

Их роман длился год, и за это время Наташа поняла, что на Вову можно положиться. Он оказался не таким ветреным и безбашенным, каким казался ей раньше. Он был внимательным, добрым и чутким; у нее ни разу не закралось даже тени сомнения в его верности. Еще через год Вова сделал ей предложение, и она согласилась. Свадьбу назначили на весну 1999 года, но с условием. И Вова, и Наташа договорились, что перед свадьбой они сделают генетическую экспертизу на предрасположенность к пороку генов.