Ю Несбё - Макбет

Макбет кинул кинжал в ствол дерева, в вырезанное на коре сердечко. Он знал, что попадет в цель, потому что от его пальцев к сердечку тянулись живые, наполненные кровью вены. Раздался всхлип, Сейтон пошатнулся и удивленно уставился на торчащую из его собственной груди рукоятку кинжала. Выпустив пистолет, он упал на колени и ухватился за рукоятку. Он поднял голову и помутившимся взглядом посмотрел на Макбета.

– Серебро, – сказал Макбет, засунув в рот спичку, – говорят, оно творит чудеса.

Сейтон упал навзничь возле самых ног Каси.

Макбет бросил белый шарик из слоновой кости в чашу рулетки и раскрутил ее в противоположную сторону.

– Поднажмите! – заорал Дуфф полицейским, которые махали колунами и кувалдами, разбивая цоколь под локомотивом и отбрасывая в стороны огромные куски цемента.

Цоколь наконец сдался, и округлый нос локомотива с глухим ударом уткнулся в брусчатку. Дуфф, стоявший в кабине локомотива, потерял равновесие, но успел схватиться за подвернувшийся под руку рычаг. Локомотив накренился, но не двигался.

– Давай, вперед!

Бесполезно.

– Давай же, старая клюшка!

И там, в глубине локомотива, что-то ожило. Берта ожила. Или, может, Дуффу почудилось? Да нет же… Он услышал тихое ворчание. Ну да, локомотив сдвинулся с места – впервые за восемьдесят лет Берта Бирнам сдвинулась с места, и сейчас ворчание постепенно перерастало в разгневанный крик. Многолетняя ржавчина пыталась побороть движение, но сила тяжести оказалась достойным соперником.

– Прочь с дороги! – закричал Дуфф. Он покрепче затянул кобуру пистолета и проверил, на месте ли запасное оружие.

Колеса локомотива стряхнули с себя сон, медленно преодолели восемь метров рельсов и опустились на верхнюю ступеньку лестницы, с оглушительным треском разбив ее. На мгновение Дуффу показалось, что локомотив сейчас остановится, однако уже в следующую секунду вторая ступенька повторила судьбу первой. А затем еще одна. И Дуфф понял, что теперь ничто не в силах остановить эту набирающую скорость железную тушу.

Дуфф не отрываясь смотрел вперед, но краем глаза заметил, как кто-то запрыгнул в локомотив и встал рядом.

– Один билет до «Инвернесса», пожалуйста, – сказала Кетнес.

– Шеф! – позвал с мезонина Олафсон.

– Да? – Макбет внимательно следил за шариком.

– Он… он едет!

– Что едет?

– П-поезд.

Макбет поднял голову:

– Поезд?

– Берта! Она… едет сюда! Это…

Его слова утонули в ужасающем грохоте. Макбет поднялся. Окно выходило на площадь, но с того места, где он стоял, вокзала видно не было, однако Макбет слышал леденящий душу грохот, словно к ним приближалось неведомое чудовище, стирающее в пыль все, что вставало у него на пути. А потом в окне появилась она. Берта.

Макбет сглотнул.

Берта приближалась.

– Огонь!

Заместитель комиссара полиции Малькольм не мог глаз оторвать от разворачивающегося перед ним зрелища. Он знал – неважно, как сложится его судьба, ничего подобного он больше никогда не увидит. Локомотив, который дробил брусчатку, прокладывая свой собственный путь по площади. Средство передвижения, сконструированное их предками, достаточно тяжелое и прочное, чтобы выдержать ржавчину и годы упадка, с угольными топками, способными поддерживать огонь, как в прежние времена. Ударяясь о его черный корпус, пули высекали искры, но отлетали в стороны, словно капли воды, а Берта неумолимо двигалась на «Инвернесс».

– Стены там прочные. Настоящая крепость, – сказал кто-то.

Малькольм покачал головой:

– Нет, дыра дырой. И стены там картонные, – сказал он.

– Держись! – заорал Дуфф.

Кетнес сидела на полу, вжавшись в стену, чтобы не попасть под рикошет пуль. Она закрыла глаза и крикнула что-то в ответ.

– Что?! – не разобрал Дуфф.

– Я люб…

Берта врезалась в «Инвернесс».

Макбет смотрел на Берту – сперва она заняла все окно, а потом въехала в стекло.

Ему показалось, будто все здание: пол, на котором он сидел, воздух в казино – все вокруг сдвинулось назад под натиском локомотива. Грохот ударил по барабанным перепонкам. Труба локомотива пробила восточный мезонин, а изогнутый бампер вскрыл паркет. Стены смягчили силу удара, однако Берта метр за метром двигалась вперед. Она остановилась в каком-то полуметре от Макбета, труба уперлась в западный мезонин, а бампер – в рулеточный стол. На миг все стихло, но затем сверху раздался громкий звон. Макбет прекрасно знал, что это. Берта оборвала канаты, удерживавшие люстру. Макбет не сделал ни малейшей попытки отбежать в сторону и даже головы не поднял. Он успел лишь отметить, что вокруг появилось целое море хрустальных капель, а потом на него навалилась темнота.