Ю Несбё - Макбет

– В моей сфере это называется давлением, – ответил Тортелл, – и едва ли это уголовно наказуемо.

– Выходит, Макбет прав? – спросил Дуфф. – И предъявить ему нечего?

– Будем надеяться, что Ленокс нам поможет, – сказал Малькольм. – Кто из вас пойдет к нему?

– Я, – сказал Дуфф.

Малькольм задумчиво посмотрел на него.

– Ладно. Но тебя или меня кто-нибудь непременно вот-вот узнает и забьет тревогу.

– Я знаю, как Ленокс себя ведет, когда врет, – сказал Дуфф, – и ему известно, что я об этом знаю.

– И ты сможешь убедить его признаться в соучастии и тем самым…

– Да, – сказал Дуфф.

– Убедить иначе, не так, как того байкера, Дуфф.

– Шеф, это был не я. Точнее, я больше не тот человек.

– Точно?

– Точно.

Малькольм пристально посмотрел Дуффу в глаза.

– Ладно. Тортелл, Дуфф пойдет с вами, хорошо?

Дуфф поднялся, и Кетнес быстро сжала ему руку.

– Скажите, – обратился Дуфф к Тортеллу, когда они шли по коридору, – когда Макбет предъявил вам ультиматум, почему вы сразу не сказали, что Каси ваш сын?

Тортелл пожал плечами:

– Представьте, что в вас целятся. Вы станете сообщать тому, кто целится, что ружье не заряжено? Ведь в этом случае они лишь постараются найти другое ружье.

Врач ждал возле двери в палату и, увидев их, осторожно открыл ее.

– Только он, – Тортелл показал на Дуффа, и тот вошел внутрь.

Ленокс был белее подушки, на которой лежал. Из его тела торчали трубки, тянувшиеся к подвешенным капельницам и тихо попискивающим приборам. Он смотрел на Дуффа, широко открыв глаза и рот, и был похож на ребенка. Дуфф снял шапку и очки.

Ленокс заморгал.

– Нам нужно, чтобы ты официально признался, что за этим стоит Макбет, – сказал Дуфф. – Признаешься?

Изо рта Ленокса тоненькой струйкой сочилась слюна.

– Слушай, Ленокс, у меня две минуты, и я…

– За этим стоит Макбет, – проговорил Ленокс. Голос его был хриплым и усталым, словно Ленокс вдруг постарел на двадцать лет, но взгляд прояснился. – Он приказал Сейтону, мне и Олафсону убить Тортелла. Потому что ему нужна власть над городом. И потому что думает, будто Тортелл – осведомитель Гекаты. Но тут он ошибается.

– И кто же осведомитель?

– Я скажу тебе в обмен на услугу.

Дуфф медленно выпустил воздух через ноздри и постарался не сорваться.

– По-твоему, я тебе чем-то обязан?

Ленокс закрыл глаза, и Дуфф увидел, как из-под века у него выкатилась слеза. Видимо, раны причиняли сильную боль.

– Нет, – едва слышно прошептал Ленокс.

Дуфф подался вперед. Изо рта у Ленокса шел неприятный сладковатый запах, похожий на запах ацетона, который распространяют вокруг больные сахарным диабетом.

– Осведомитель Гекаты – это я.

– Ты? – Его слова прозвучали настолько нелепо, что Дуфф не поверил.

– Да. По-твоему, почему мы столько лет не могли его поймать? Почему Геката всегда опережал нас?

– То есть ты шпионишь на…

– Гекату и Макбета. Но Макбет ничего не подозревает. Поэтому я точно знаю, что Тортелл на Гекату не работает. И на Макбета тоже. Вот только Гекату предупредил не я, а значит, у него есть и другие осведомители. Кто-то, особенно приближенный к Макбету.

– Сейтон?

– Может, и он. А может, это не мужчина.

– Значит, женщина? Почему ты так решил?

– Не знаю. Это некто невидимый, просто существующий рядом с ним.

Дуфф медленно кивнул, поднял голову и посмотрел в окно, в ночную темноту.

– И какие ощущения?

– В смысле?

– После того, как признаешься в предательстве. Тебе легче? Или теперь, когда твоя вина облечена в слова, она неоспорима и от этого еще тяжелее?

– А зачем тебе?

– Потому что иногда я и сам об этом думал, – ответил Дуфф. Небо над городом было темным, и ответа оно не давало. Ни ответа, ни знака. – Что я почувствую, если расскажу обо всем родным.

– Ты же так и не рассказал, – прошептал Ленокс. – Нам легче самим принять страдания, чем причинить боль им. Но ты не успел сделать выбор.

– Успел. Каждый день успевал. Я изменял ей…

– Дуфф, ты поможешь мне?

Дуфф очнулся. Голос Ленокса выдернул его из путаницы мыслей, и Дуфф моргнул. Ему надо выспаться. И побыстрее.

– Чем?

– Сделай для меня кое-что. Подушка. Положи ее мне на лицо и надави посильнее. Все решаат, что я умер от кровопотери. А моим детям ты скажешь, что их отец, убийца и предатель, перед смертью раскаялся.

– Я…

– Дуфф, ты понимаешь меня лучше всех. Ты понимаешь, что можно отчаянно любить, но все равно предать тех, кого любишь. А потом ничего не изменишь. Ты можешь поступить правильно, но ты уже опоздал.