Виктор Леденев - Неделя на ликвидацию

В глубине души он все-таки рассчитывал на элементарную жалость Гришани. Все его надежды развеялись в прах, как только Гришаня увидел свою пассию, а за ней человека в черном. Он мгновенно вытащил из под подушки ТТ и всадил пару пуль в тело своей недавней любовницы. Павел быстро присел, прикрываясь ее уже мертвым, без сомнения, телом и третья пуля из ТТ опять угодила в него. Изо всех сил Павел толкнул женщину на не успевшего встать с кровати Гришаню и бросился вслед за ней. Мертвая женщина приняла четвертую пулю и свалилась поперек кровати, открывая сектор обстрела, но Павел успел преодолеть те два метра, отделявшие его от Гришани и схватить руку с пистолетом. Еще раз прогремел выс

трел, на этот раз в потолок. Пять - машинально отсчитал Павел. Осталось два или три. Свой "Комбат спешиал" он не хотел пускать в дело, у него были другие планы, но сейчас он был нужен позарез, чтобы успокоить этого обезумевшего от страха бандита. Левой рукой Павел выхватил из-за пояса пистолет и приставил глушитель к гришанину лбу. Тот мгновенно сник и медленно разжал пальцы.

ТТ выпал из его руки. Павел от души врезал детине по челюсти свободной рукой, потом слегка добавил по глушителем по затылку и Гришаня на время успокоился. Павел перевернул тело женщины - полотенце свалилось во время стычки. Она была красивой, если бы не кровавые дыры в груди и животе. И погибла ни за грош...

С трудом Павел вытащил тело Гришани из постели, приложил его ладонь к кровавому пятну на спине женщины, а затем плотно обнял вялой гришаниной рукой рукоять ТТ. Женщину он оставил лежать поперек кровати и потащил Гришаню в гостиную, оставив дверь в спальню открытой, чтобы не зажигать люстру. Головка у Гришани была крепкая - он уже минут через пять начал шевелиться и открыл

глаза. Правда говорить и орать он не мог - во рту торчало кухонное полотенце. Двигался он с трудом - руки были связаны другим полотенцем, а на ногах он обнаружил свои же ботинки. Шнурки ботинок были связаны между собой. От него несло перегаром за версту, а на столе стояла еще батарея разнообразных напитков.

На полу валялись разорванные женские трусики и наполовину располосованная дорогая комбинация. Видимо, любовники предпочитали не совсем обычный секс.

Павел ощущал, что у него очень мало времени и потому начал сразу, без обиняков.

- Ты убил мою жену, а теперь пристрелил и свою любовницу. Ничего, кроме вышки тебе не светит, шеф тебя из такой передряги вытаскивать не станет, наоборот, еще что-нибудь навесит, вроде покушения на меня. Так что не будем обременять государство лишними расходами. Оправданий у тебя нет, а я не суд, где хитрый адвокат будет доказывать, что ты невменяемый. Ты просто мразь,

зря переводящая кислород на планете. Чтоб тебе немного полегче было, я даже дам тебе выпить. Что предпочитаешь, у тебя такой выбор... Виски, джин, ром?

Гришаня замотал головой и что-то замычал.

- Тебе я слова не давал, только спросил, но понял, что предпочитаешь водочку. Сейчас я осторожно развяжу тебе рот, а ты будешь молчать, как рыба.

Павел вытащил кляп и поднес горлышко ко рту Гришани, тот замотал головой и попытался что-то сказать. Правда не успел - горлышко заткнуло ему рот и, чтобы не захлебнуться, он стал пить.

- Пожалуй, хватит, а то перед смертью алкоголиком станешь.

Гришаня кривясь и отплевываясь от водки, пытался произнести что-то вразумительное, но Павел уже зажал его голову и резким движением дернул ее вверх и в сторону. Гришанины позвонки покорно хрустнули... Последняя пьянка для него закончилась. Павел, обернув руку носовым платком, устроил небольшой кавардак: перевернул бутылку с водкой, которая с тихим журчанием полилась на

ковер, разбил пару фужеров и тем ограничился. Развязав полотенца и шнурки, он поднял тело Гришани на плечо и, полусогнувшись вытащил его на балкон. Перевесил через перила - может человек перепил и решил немного подышать свежим воздухом. Самого Павла скрывала асбестовая пластина балкона. Потом решительно и без всякого сожаления приподнял гришины ноги. Тело беззвучно скользнуло вниз. Оно не успело еще долететь с девятого этажа до асфальтированной дорожки, как Павел был уже на крыше и, лежа за парапетом, отвязывал веревку. Немного полежал, никаких криков или другого шума он не услышал и ползком стал пробираться к первому подъезду. Сейчас его волновало только одно - соседи могли слышать

выстрелы и на всякий случай вызвать милицию. В будочке над люком Павел стянул с себя маскировку, распустил для пущей важности свои искусственные белокурые волосы по плечам, поверил прочность крепления усов и приник ухом к чердачному люку. Тишина. Он слегка приоткрыл люк и через щель маленькую щель еще раз послушал. Тишина. Павел скользнул вниз и стал спускаться по лестнице совершенно бесшумно. На пятом этаже он вызвал лифт. У подъезда - ни души и он неторопливо пошел к машине. Отъехав несколько кварталов и, влившись в довольно реденький поток машин, он встретил милицейский УАЗик с сигналкой. Видимо соседи у Гришани были люди все-таки бдительные, но к нему в этот момент это уже не имело никакого отношения.