Иэн Рэнкин: Открытая дверь

— Ты мой должник, Рэнсом! — орал Гленн. — Ты обязан мне всем!

Детектив равнодушно отвернулся и снова сосредоточился на Майке. Оба по-прежнему стояли перед распахнутыми дверцами полицейского фургона. Внутри Майк разглядел решетку, а за ней — две скамьи.

— Значит, пропавшие картины присвоил Гиссинг? — уточнил детектив, и Майк кивнул.

— Почти все. Два полотна из тех, которые мы подменили, находятся у Кэллоуэя. Если, конечно, он их не выбросил.

Рэнсом кивнул:

— Мистер Крукшенк мне все рассказал. Как я понял, еще одна картина попала к мистеру Уэстуотеру и его подружке?

— Да. Абстрактное полотно Де Рассе.

— А что осталось у вас, мистер Маккензи?

Майк задумался.

— Я остался жив, а это не так уж мало. Кроме того, теперь у меня будет что рассказать моим внукам. — Он поглядел на дверь бильярдной, откуда как раз выводили Лауру. — Кстати, Лаура не имеет ко всем этому никакого отношения. Я знаю, она ваша старая знакомая, и…

— Ей придется дать показания, — сказал Рэнсом. — Я прослежу, чтобы потом ее доставили домой.

— Спасибо.

Майк снова заглянул в фургон.

— Не так-то это легко, верно?

— Что именно?

— Быть организатором преступления.

— Спросите об этом у Гиссинга.

Лаура, заметив Майка, направилась в его сторону. Приблизившись, она тронула Рэнсома за руку.

— Могу я поговорить с арестованным наедине?

Рэнсом заколебался, но Лаура продолжала смотреть на него, и детектив сдался. Из бильярдной как раз появился закованный в наручники Чиб. Лицо у него было ошеломленное. Гангстер явно не ожидал очнуться и увидеть вокруг столько полицейских.

— Я на минуточку, — предупредил детектив и двинулся к Кэллоуэю, который никак не мог сфокусировать на нем взгляд.

Лаура подалась вперед и расцеловала Майка в обе щеки.

— Я просила тебя что-нибудь сделать, — сказала она тихо. — И ты сделал…

— Тебе показалось, — усмехнулся Майк. — На самом деле наше спасение не имело ко мне никакого отношения.

— Если уж говорить о спасении и о спасателях… — вставил Аллан, снова высовываясь из фургона, — то кое-кто действительно заслуживает благодарности.

Лаура наградила его улыбкой и, крепко обняв, звонко чмокнула в лоб. Потом она снова повернулась к Майку и поцеловала его снова, на этот раз — в губы, а он ответил на поцелуй. Аллан деликатно отвернулся, так что у них появилась хотя бы видимость уединения.

Лаура крепко обняла Майка, и он почувствовал, как по его телу заструилось приятное тепло.

— Ты долго собираешься сидеть в тюрьме?

— А ты будешь меня ждать?

— Я первая спросила.

— Рэнсом сказал — года три при условии, что я сумею нанять лучших адвокатов и психиатра, который подтвердит мою невменяемость.

— Значит, на свободу ты выйдешь нищим?

— И с клеймом психа. Как ты думаешь, это сильно повлияет на наши отношения?

Она засмеялась:

— Поживем — увидим.

Майк немного подумал.

— Первым делом нужно будет выяснить, сколько свиданий мне разрешат.

— Не радуйся раньше времени, Маккензи. В тюрьме наверняка воняет, и потом я слышала — там полно озабоченных маньяков.

— Их там совсем нет. Вот разве только Аллан…

Двое полицейских в форме подошли к фургону — пора было ехать в участок. Майк и Лаура в последний раз обнялись, обменявшись еще одним долгим поцелуем.

— Ах, если бы раньше знать, что мне нужно сделать, чтобы завоевать твое сердце! — вздохнул Майк.

— Заканчивайте, — поторопил один из полицейских.

— Чуть не забыл! — спохватился Майк, когда его уже подсаживали в фургон. — Принеси мне в тюрьму кое-какие вещи, ладно? Написать тебе список?

— Какие вещи?

Майк сделал вид, что задумался.

— Атласы, — промолвил он наконец. — Географические атласы… Туристские путеводители и книги по искусству, — добавил он уже из фургона. — Каталоги, списки крупнейших галерей и музеев и все такое прочее…

— Хочешь заняться самообразованием?

Майк кивнул. Ему казалось — это самое лучшее, что он может сделать. Лаура еще не поняла, что он задумал, а вот Аллан сразу обо всем догадался. Это было заметно по тому, как заблестели его глаза.

Майку, когда он выйдет на свободу, очень хотелось найти одного человека…

Раздавшийся на улице выхлоп старенького мотоцикла вырвал профессора Гиссинга из задумчивости. Окна его чисто выбеленного особнячка в центре Танжера были широко раскрыты, высокое солнце сияло с безоблачного голубого неба. Со стороны базара, находившегося через улицу, доносился многоголосый шум — выкрики менял, гомон покупателей, рокот двигателей древних авто и фургонов. Эти звуки никогда не беспокоили Гиссинга по-настоящему, а теперь и напугавший его мотоцикл тоже заглох. Изредка в воздухе чувствовался легкий запах пряностей, кофе, кардамона, апельсинов и благовоний, но он только усиливал ощущение, что жизнь прекрасна и полна маленьких чудес, которые делают ее такой насыщенной и богатой. И профессор действительно чувствовал себя счастливым, сидя в прохладном кабинете в окружении любимых книг, с бокалом мятного напитка в руке. Пол в доме был застлан тонкими циновками, а все свободное пространство на стенах занимали картины. Телефона у профессора не было, почту он тоже не получал. Благодаря интернет-кафе на углу Гиссинг мог выходить во Всемирную сеть, но он пользовался этой возможностью не чаще одного-двух раз в месяц, когда хотел узнать последние новости из Великобритании. Изредка он даже проводил поиск, вводя в качестве ключевых слов фамилии Маккензи, Рэнсома, Уэстуотера и Кэллоуэя. Профессор не особенно хорошо разбирался в компьютерах и не знал, насколько это безопасно. Когда-то он читал, что американское ФБР следит за посетителями библиотек и берет на заметку всех, кто спрашивает «Майн кампф» или «Поваренную книгу анархиста». Быть может, рассуждал он, точно так же обстоит дело и с интернетом, однако сознательно шел на риск, считая его оправданным. В конце концов, своего врага нужно знать, и все такое…