Чингиз Абдуллаев - Лето двух президентов

Когда Сафаров и заведующий отделом вышли из кабинета, Савинкин покачал головой:

– Вам просто повезло, что сейчас другие времена. И другие секретари ЦК. Если бы вы посмели сказать одну десятую того, что говорили сегодня, Суслову или Кириленко, вас бы не только выгнали отсюда, но и исключили бы из партии. Но вообще – молодец, – неожиданно улыбнулся он, – здорово проявил себя. Пусть знают, что мы не только в кабинетах сидим.

В кабинете Эльдара уже ждал Журин.

– Был у Шенина? – уточнил всезнающий Михаил Алексеевич. – Говорят, что тебя там встречал целый триумвират. Даже Бакланов пришел.

– Так это был Бакланов, – понял Эльдар, – а я его и не узнал. Дзасохова узнал сразу. Он еще уточнил: действительно я из Баку?

– Можно сказать, что ты докладывал секретариату о своей работе, – усмехнулся Журин. – Учти, что Бакланов идет на повышение, а Шенин у нас восходящая звезда. Говорят, скоро нашего тусклого Ивашко уберут и на его место заместителем Генерального секретаря рекомендуют Шенина. Ивашко уже давно никто всерьез не воспринимает, как и Янаева. А вот Шенин и Лукьянов, которые формально считаются стоящими на одну ступеньку ниже, – настоящие лидеры. Держись за них – не прогадаешь.

– Они посылают меня завтра на Петровку, присутствовать при «драке» между двумя группами, – с тревогой в голосе сообщил Сафаров.

– Это испытание, – согласился Журин, – хотят тебя проверить. Справишься – значит, будешь на хорошем счету. А не справишься – быстро вылетишь отсюда и полетишь обратно в Баку заместителем министра внутренних дел или начальником вашего ГУВД. Это уж как повезет. Только учти, что тебе нужно быть осторожнее. Не дергаться, не лезть со своим авторитетным мнением и вообще стараться меньше говорить и больше слушать.

– Постараюсь, – улыбнулся Эльдар.

– Когда квартиру думаешь обмывать? – поинтересовался Журин. – Ты даже не представляешь, как тебе повезло. Сейчас Мосгорисполком принципиально не выделяет нам новые квартиры. Попробовали бы они раньше хотя бы пикнуть… При Промыслове все было, как нужно, а сейчас демократия. Все ждут, когда построят наш новый дом. На московское руководство теперь рассчитывать не приходится.

– Мне об этом уже говорили.

– Значит, должен обязательно обмыть. И пригласить всех товарищей. Не забудь Коломенцева и Мягкова из соседнего кабинета. Они ведь кураторы КГБ; может, по знакомству сразу поставят у тебя в квартире «жучок», чтобы ты чувствовал себя спокойно. Хотя думаю, там все уже оборудовано по первому разряду. Вдовин был послом, а до этого работал в общем отделе ЦК КПСС. За такими нужно приглядывать, и наши доблестные органы наверняка иногда прослушивали, о чем говорит его выжившая из ума теща и с кем она разговаривает.

– Насколько я слышал, есть категорический запрет на разработку органами КГБ сотрудников партийных органов, – напомнил Эльдар.

– Это при Хрущеве ввели, чтобы оградить партийных работников от всесильных органов, – согласился Журин. – Только тогда партия была у нас «ведущей и направляющей», и мы все готовились дружно строить коммунизм. А сейчас выяснилось, что до коммунизма нам еще очень далеко, партия уже не единственная и не ведущая, и из Конституции соответствующую статью убрали. То есть мы опять превратились в обычных смертных. И вообще, я люблю все наши органы – и государственные, и мои личные! – громко крикнул Журин. Ему нравилось шутить.

На следующий день Эльдар поехал на Петровку, чтобы присутствовать при встрече депутатов Моссовета с представителями министерства внутренних дел Союза. В приемной ему выписали пропуск. Генерал Сергеев, с которым они вместе летали в январе этого года в Вильнюс, уже ждал его и предложил:

– Идем ко мне в кабинет, встреча начнется через час. Они уже звонили из Мосгорисполкома, что собираются выезжать. Этот Лужков такой напористый мужик оказался, все время давит на наших генералов.

– А они как реагируют?

– Как все. Что им остается? Ты посмотри, как спланированно нападают на Пуго в нашем союзном парламенте и как российский парламент поддерживает Мосгорисполком. Все это видят, и никто не знает, как себя вести. Такой всеобщий бардак. Везде. Но когда бардак в колхозе, то бывает плохо свиньям или коровам. Когда на фабрике, там начинаются перебои с поставками продукции. А вот когда бардак в милиции – это уже катастрофа. У меня тут сводка за последние сутки – триста сорок четыре преступления по городу. А начальники выясняют, кто из них главный. Глупо и стыдно.