Нова Сума - 17 потерянных

Все это стремительно пронеслось у меня в голове, и я перестала понимать, кто она – призрак или нет, разбойник или жертва, а может, просто запутавшаяся девушка-подросток.

– В чем дело? Не хочешь или как? – спросил Люк.

Как ни крути, он был частью происходящего. Мне хотелось вдарить ему по безупречному носу, сломать его, чтобы он никогда не смог оклематься, утратил бы свою привлекательность и его можно было бы даже назвать уродом. Каково ему тогда придется? Но не успели мои пальцы сжаться в кулак, как я поняла, что Люк имел в виду. Не было открытой в дом двери. Не было Эбби в связанном бабушкой свитере, хохочущей над моими попытками спасти ее, хотя она совершенно не нуждалась в спасении.

Мы были одни в гараже, как и прежде, и он держал за руль синий велосипед фирмы «Швинн». Его рама была ржавой, одна из шин проколотой.

– Что это? – медленно спросила я, начиная сводить историю воедино. – Это же не… – Я обвела глазами гараж. Услышала ее дыхание, и моя паника поутихла. Эбби, должно быть, подошла ко мне так близко, что я не видела ее тени.

– Велосипед Эбби, – ответил он. – Ты здесь из-за него?

– Нет, – возразила я. Видите ли, он держал в руках синий велосипед. Конечно, это была та же фирма, но я могла бы поклясться, что велосипед в воспоминаниях был зеленым. Ярко-зеленым. Зеленым, как деревья вдоль дороги, по которой она ехала. Зеленым. – Нет. Это не он, а какой-то другой велосипед.

– Он-он, – настаивал Люк и подтолкнул его ко мне, лавируя задним колесом со спущенной шиной, так что мне пришлось принять его. Металлическая рама была очень холодной, а сиденье вспорото, из него торчала какая-то желтая вата и виднелся проволочный каркас.

– Если это ее велосипед, почему ты не передашь его в полицию?

– С какой такой стати?

– Она же пропала , – ответила я.

– Она убежала. – Он пожал плечами. – Я так слышал. Мне сказала одна девочка из лагеря.

Я лишилась дара речи. Ну почему никто из знавших Эбби не понимает, что никуда она не убегала? Почему только я – не знакомая с ней в реальной жизни – твердо уверена в этом?

– Тем вечером она приехала из лагеря на этом вот велосипеде, – гнул свое Люк. – А потом с ней случилась истерика, когда она услышала, что я с кем-то говорю по телефону. Она опоздала, и я подумал, что она вовсе не приедет, и позвонил другой цыпочке. Делов-то?

– Она… Вы с ней виделись той ночью? – Я такого не ожидала. – Она проделала весь путь к тебе на велосипеде? Точно?

– Да, но я же сказал, она оставалась у меня недолго. Начала вопить, устроила гребаное шоу. А потом уселась на велосипед, чтобы отчалить, и напоролась на что-то на подъездной дорожке. – Он пнул ногой сдутую шину. – И – обрати внимание – бросила велосипед и потопала пешком. Я вышел за ней, но ее и след простыл. Может, она психанула и рванула напрямую через лес, понятия не имею. – Он опять пожал плечами. – У нас же с ней не было какой-то там исключительной любви. Так с чего она взбеленилась?

Я все еще пыталась хоть что-то понять. Но видела лишь, как она добралась до подножия холма, и ничего из того, что было дальше, и потому решила, что там все и закончилось.

Я инстинктивно коснулась подвески под одеждой – как же она тогда оказалась в канаве? Когда это произошло? На пути туда или обратно? Я все перепутала, поменяла последовательность событий местами и получила в результате неверное представление о той ночи?

Люк, казалось, был счастлив избавиться от велосипеда. Теперь я держала его одна, а он свободными руками приглаживал волосы.

– Ты… отдаешь его мне? – спросила я.

– Я думал, она вернется и заберет его, но теперь уж вряд ли. И потом, она вообще куда-то подевалась. Велосипед говенный, но ты возьми его. Ведь как ни крути, а приехала ты за ним, верно?

– Но, Люк, в ту ночь она пропала. Ты последний, кто видел ее.

– Я не виноват, гражданин следователь. – Он, смеясь, поднял руки вверх, словно сдавался, но я не стала смеяться вместе с ним, и он опустил их. – Я серьезно. Все говорят, что она куда-то убежала или еще что-то такое учудила. Ты же не думаешь, что я…

А я не знала, что думать. Это зависело от того, что думала Эбби. Мне нужно было, чтобы она рассказала мне, как все обстояло на самом деле.

– Почему бы я тогда хранил ее велосипед все это время? Вот доказательство, что я не сделал с ней ничего плохого. В этом случае я давно бы сбросил его с обрыва.

Я молчала, и он продолжил:

– Лорен, ты меня знаешь. Так что завязывай с подозрениями.

Я закрыла глаза. Как бы мне хотелось обратить мечту в жизнь. Взойти по ступенькам дома, неважно, в какое время дня, во сне или наяву, или же посреди разговора. Если бы только я могла управлять тем дымным пространством, которое управляло мной. Я очутилась бы в «Шоп эн Сейв», где стоят автоматы, выдающие пакетики с однопроцентным и двухпроцентным молоком, а затем все начал бы затягивать дым, поднимающийся от пола, как и в тот раз, когда какой-то ребенок просыпал пакет муки, и бледное облако стало бы той завесой, пройдя через которую я проникла бы в пространство снов и видений. Или же тут, сейчас, в гараже Люка Кастро – я бы перешла эту границу и задала бы Эбби свои вопросы. И выяснила бы то, что мне так необходимо знать.