Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 1)

С оказией пришло не письмо, пришел груз "двести", доставленный на попутном военно-транспортном самолете угрюмыми, обожженными не нашинским коричневым с золотом, а афганским - черно-красным загаром, сослуживцами погибшего лейтенанта. Их было трое - капитан, прапорщик и сержант, в выбеленной солнцем полевой форме незнакомого образца, на удивление новеньких, необмятых, видимо одетых специально по такому случаю голубых беретах. Только эти береты да голубые выцветшие полосы тельняшек на груди выдавали причастность прилетевших к воздушной пехоте.

Не дожидаясь помощи, приезжие споро сгрузили запаянный цинковый гроб на подошедший под аппарель транспортного борта грузовик, помогли забраться отцу и сами пристроились на откидных дюралевых седениях. Без разрешения прикурили от одной зажигалки, не особо смущаясь ни наличием в кузове гроба, ни присутствием незнакомых старших офицеров.

Капитан молча протянул майору открытую пачку сигарет, но тот только покачал головой, внимательно рассматривая последнее пристанище сына.

- Может сядите в кабину, товарищ майор? - Предложил прапорщик.

- Нет, я с сыном..

- Ну, конечно. Такое, дело. Что-ж, теперь не воротишь, не поправишь.

- Закурите? - Передал капитан через сержанта сигарету мне.

- Спасибо, потом.

- Да, вы куритете, лейтенанту это уже не помешает.

Машину тряхнуло на выбоине бетонной дороги. От толчка гроб сместился с центра кузова и десантники придержали металлический ящик уперевшись в матовый цинк толстыми подошвами бутс.

- Вы уверены, что там мой сын? - спросил севшим голосом майор.

- Вас смущает размер? - Повернул голову капитан. Снова перевел взгляд вниз. - Да, маловат, но другого не было. Вы уж простите. Выпал тяжелый день, большие потери. Лейтенанта с огромным трудом вынесли к вертолету уже мертвым. Погиб он мгновенно, не мучался. Ребята его уважали, полюбили, поэтому вытащили сразу. - Сказал и отвел глаза. - Борт уходил с дальней площадки, не было времени даже сменить обмундирование. Командир велел задержать на полчаса вылет. На больше - не мог... Иначе... Всяко могло случиться... Могли и транспорт сжечь.

Майор рассеяно кивал головой в такт его словам, думая о своем.

На меня слова капитана произвели тягостное впечатление - что за чертовщина происходит в Афганистане? Десантные, элитные, войска несут большие потери. Солдатам едва удалось вынести с поля боя тело погибшего офицера. Бой идет настолько близко от аэродрома, что создается угроза не только боевым, но и военно-транспортным самолетам.

- Он не поместился бы здесь. - Неожиданно поизнес отец, твердо выговаривая слова. - Это ошибка. Там кто-то другой.

- Поворачивай к мастерским! - Прокричал в кабину водителю. - Сейчас вскроем гроб. Случилась дикая ошибка, здесь лежит совсем другой человек. Не мой сын.

Как молитву, как заговор повторял майор сухими бескровными губами одни и теже слова. - Не мой сын, не мой....

- Такое бывало на войне. Спутали. Ошиблись. Он в госпитале. Он жив. Сейчас сынок. Сейчас.

- Не стоит открывать. - Поморщился капитан. - Дело конечно, Ваше, но не стоит. Я ведь все это время был его командиром. Рядом находился. И в последнем деле рядом. В той-же машине. Сидел на броне, сверху. Меня взрывом отбросило в сторону. Лейтенант подменял механника-водителя - решил дать парню отдохнуть. Может просто поводить самому захотелось. Он ведь добрый был, да и БМД водил отлично, много лучше того солдата. Вот весь заряд мины им двоим и достался.

Капитан затянулся, выпустил дым и щелчком послал окурок в кювет.

- Не стоит смотреть, товарищ майор. Мина - мощная, итальянская, в пластмассовом корпусе. Такие только недавно стали попадаться. Кто мог знать? Как ее обнаружишь? В ущелье была засада. Духи наседали, шел тяжелый бой...

Но отец не слушал капитана, уже поверив в свою невероятную догадку. Возможно он представил как вихрем ворвется домой, закружит обмерших, заплаканных женщин, разыщет сына в далеком среднеазиатском госпитале. И, неважно, пусть ранненого, искалеченного, контуженного - любого, но единственно главное - живого, родного и теплого привезет, да нет на руках донесет, до дома, до родных стен. Не отойдет от него ни на минуту, пока не убедится, что действительно жив единственный ненаглядный сынок. Не отпустит больше никуда и никогда.

- Не надо открывать. - Безнадежно не сказал, а простонал сквозь стиснутые зубы капитан, в последний момент перед тем как изчезла последняя, тонкая перемычка между гробом и крышкой. - Прошу, Вас, не надо.