Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 1)

- Да, если бы командир не прикрыл отход, - Отвечаю, - все три катера с экипажами потеряли. Вот это и было бы поражение. Ведь шанс у нас оставался! Сначала мы здорово отбивались. Только если бы все три катера остались, пришлось бы нам и те два прикрывать. Экипажи там новые, еще не спаянные.

Мы-то друг друга с одного взгляда понимали, быстро, точно работали. Да и командиры на тех катерах только из училища, зеленые. Мы бы может и выскочили, шанс точно имелся, а им, бесприменно, каюк. Я ему все по хорошему, подробно объясняю. Он сидит вроде как и не слушает. А потом, вдруг говорит, - Все я это прекрасно знаю и без вас, мичман. Но сверху. - Пальцем в потолок тычет, пришел такой заказ. Так написать велено. Приказы, мол не обсуждаются.

- Я ему, да вы же теперь гражданский человек. Какой приказ? Вы бы объяснили. Наконец, отказались писать ложь .

- Он как взорвется. Какая ложь! Так значит и было! Сверху виднее! Мертвым, - кричит, - Все равно. А меня могли за лишнюю болтовню с работы уволить. Мол ты, мичман, ни черта в политике не понимаешь, живешь на своих катерах и живи. Будешь рыпаться, попрут тебя по старости лет на берег, бутылки собирать.

- Не сдержался я, врезал ему, очки слетели, разбились. Плюнул ему в разбитую рожу и ушел. Приехал в бригаду. На утро, в политотдел с газеткой. Там уже видать в курсе дела. Взяли меня в такой оборот... Под суд отдать грозились за хулиганство, из кадров выгнать без пенсии, из партии - паршивой метлой гнать. Мол не понимаю момента. Что за момент, так я и не разобрался. Уже потом офицеры наши, с катеров, намекнули, мол тот, кого в герои произвели в заметке один из тех двоих командиров катеров, в большие люди после войны вышел. Адмиралом стал. Да беда, с боевыми наградами у него не густо, ничего такого не совершил. Плавали, ломались, чинились. Особой удалью ни он, ни его экипаж не отличались, но до Победы дожили благополучно. Вот. А после этой заметочки, ему в честь юбилея орденок боевой. Мол - справедливость восторжествовала. Чуть, чуть, люди расказывают, Героя не дали. А тут я, со своей правдой.

- День проходит, опять вызывают в политотдел. Уже поспокойнее разговор ведут. Говорят, мол скажи спасибо товарищу писателю, не подал на тебя заявление в милицию. Простил. Так, что радуйся, под требунал не пойдешь. Но к увольнению - готовься. Вышел я, ноги дрожат. Куда я пойду? Ни семьи, ни родных, ни крыши над головой. Комнатка в ДОСе, так я в ней почти и не жил, все на базе, в бригаде, на катере. Да и ту приказали освободить. Точно прийдется у бухариков бутылки собирать. Лучше уж в воду с пирса. - Валя затянулся дымом. Пальцы, с желтыми следами никотина, держащие сигарету задрожали.

- На следующий день опять посыльный из политотдела. Срочно мол, давай... Еле дошел. Сердце никогда раньше не болело, а тут прихватило. Поднялся на второй этаж, к инструктору. Тот подбежал, оглядел, с кителя какие-то пылинки стряхнул. Их на мне отродясь не было. Повел к самому начальнику.

- Тот сидит, на стуле не вмещается. Смех тоже. Перевели его к нам из политотдела армейской дивизии. Морской службы он понятно не нюхал и не знает. Все дело в том, что сапоги ему на ноги не налазили - больно толстый. А, что за армеец без сапог? Вот его в морской политотдел и перевели. У нас ведь сапог нет - ботинки. Ну, да ладно. Докладываю ему, кто я и что. Он мне на ты сразу, оборвал. - Документы на увольнение уже готовы, но звонил адмирал, просил придержать, разобраться, не торопиться.

- Какой адмирал? - спрашиваю.

- А тот кого ты оболгать хотел. Спасибо скажи, вовремя остановили. Благородные люди попались - писатель да адмирал. Просили за тебя. Мол воевал отлично, ранен, обморожен в бою... Объяснили - командир весь экипаж и катер потерял, потому, боясь ответственности, тебя спасать бросился. Как человека, они тебя понимают и прощают. Ударил и оскорбил писателя ты в большом волнении и подпитии. Никто с тобой не спорит - жизнью обязан и благодарен бывшему командиру.

- Служба твоя, - он полистал личное дело на столе, - тоже сама за себя говорит, одни награды да поощрения. Ветеран войны...

- Ладно, - подвел итог, - По партийной линии мы тебя так и быть простим, уважим просьбу товарищей. Но, где же тебе после всего служить? Сегодня ты сорвался - на пожилого, заслуженного человека руку поднял, а завтра молодым матросам зубы дробить начнешь?

- Меня аж в жар кинуло. Да я за всю службу, за всю жизнь только одного этого писателя и ударил. Стою как оплеванный, молчу.

Подождал начальник, промокнул платком жирную лысину. - Хорошо, говорит, мы тут посовещались и решили тебя из бригады убрать, от греха подальше. Чтоб даже по пьянке не сболтнул чего лишнего. Пойдешь на берег служить, в базу хранения. И запомни, ты на Флоте - пока язык за зубами держишь. Как рот откроешь - вылетишь в отставку, и никто тебе не поможет. Предписание в строевой части. Сдавай дела, собирай вещички и чтоб духу твоего здесь не пахло. Да, кстати, твое первое задание на базе состоит в том, чтобы найти и подготовить подходящий катер для постановки на монумент героям катерникам.