Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 3)

- Не исключено, что и так. Забирай детей, баб, скотину, добро и дуй в лес.

- А курей, уточек, гусей, поросяток... Усэ бросить?

- Ну чего ты ко мне пристал? Что хочешь то и делай. Я тебе не хозяин, не голова колгоспу...

- Ты, полковник. Ты - Радянска Влада. Кажи, що робыты...

- Ну, черт с тобой. Мой совет, попрячте вещи какие унести не сможете в ямы. Вы ж их уже наверняка выкопали. Заприте курей и прочую птицу в сараи, а с остальным прячьтесь в лесу, может и пронесет. А не обойдется без стрельбы, то по крайней мере сами живы останетесь.

- То дило! ... А хлопцы твои как... баловать не будут? ... Не если там ... курочку какую...

- За курсантов я отвечаю, а если сами курей или телку для котла дадите, то оформим бумагу и заплачу, не волнуйтесь, деньги у училища есть...

- Ох тее деньги... сегодня они деньги, а завтра?

- За такие разговорчики и под трибунал угодить можно!

- Звиняюсь, товарышу полковник... Так я передам жинкам всэ и насчет курочек распоряжусь...

Когда последние жители, торопливо нахлестывая хворостинами скотину, покидали родной хутор в небе вместе с зудящим звоном моторов появился немецкий разведывательный самолет. Свежевырытые позиции батарей хоть и старались их прикрыть нарезанными на опушке пластами дерна и замаскировать воткнутыми в землю ветвями и молодыми деревцами не остались незамеченными с высоты. Самолет пролетел и заложив вираж вернулся, вновь прошел над позициями курсантов. Зенитных средств в дивизионе не имелось и курсанты только провожали злыми взглядами деловито снующий над их головами воздушный разведчик. Дивизион перекрывал огнем орудий дефеле между оврагами по которому змеились железнодорожная ветка и улучшенная шосейная дорога так необходимые для наступающих немецких войск и интерес летчиков был вполне обоснован.

Воздушный соглядатай повертелся над головами артиллеристов и улетел дальше в сторону Харькова. Снова стало пусто и тихо под синим небосводом, где даже летающая мелюзга замолкла, затаилась в предверии надвигающегося - неведомого, страшного и жестокого. Курсанты и командиры жадно курили, всматриваясь в колышущуюся слоями даль близкого горизонта и надеялись на случай, на удачу, на то, что враг задержится, встанет на дневку, а за это время подойдет пехотное прикрытие и свежие части займут оборону по флангам. Связь с командованием по прежнему отсутствовала и слегка завернутые вовнутрь позиции фланговых батарей опирались только на овраги, за которыми зияла лишь пугающая пустота одиночества.

К обеду над дорогой заклубилась пыль и эта желто-серая завеса зажатая между рваными краями оврагов неумолимо двигалась вперед к позициям училища.

Еще с утра полковник приказал собрать все имеющиеся гранаты и связать по четыре вместе обрывками телефонного провода. В щели, выкопанные на расстоянии пятидесяти - семидесяти метров перед орудийными позициями, засели разведчики из взводов управления, радисты не имевшие раций, все оказавшиеся лишними у орудий или возле отведенных за опустевший хуторок лошадей.

Со стороны пыльного облака постепенно нарастал, оформлялся в мощное звуковое сопровождение звук надвигающегося механизированного войска, разделялся, расщеплялся по мере приближения на гул двигателей автомашин, лязг и грохот танковой брони, треск мотоциклов. Создавалось впечатление, что вражеская колонна решила не останавливаясь, не разворачиваясь к бою, прямо с колес прорвать жидкую ленточку обороны и промчаться дальше к застывшему в ужасе перед нашествием тевтонов, беспомощному и беззащитному распластанному по земле городу-гиганту.

До принятия решения оставались считанные минуты. Полковник не отрывался от бинокля, молча шевелил губами, словно выбирал, взвешивал, пробовал единственную, спасительную команду. Наводчиками первых орудий в каждой батарее он поставил командиров огневых взводов, в отчаянной попытке обеспечить хотя бы четыре полноценных, действительно профессиональных, подготовленных орудийных расчета из двенадцати.

Мотоциклы затрещали, взвыли и рассыпая перед собой веера пулеметных очередей рванулись вперёд на позиции дивизиона.

- Дивизион, к бою! Картечью! Заряд ... Трубка... Дальность ... Угол... Неожиданно звунко, радостным, каким-то юным, мальчишеским голосом закричал, пропел полковник. И тотчас его команду продублировали телефонисты в окопчике командного пункта, через секунды командиры батарей, за ними командиры орудий.

Подносчики подхватили снаряды, номера установили переданные данные, заряжающие вкинули снаряды в разверстые железные челюсти затворов и те мягко чавкнув смазанными частями проглотили первую жратву боя.