Наталия Левитина - Неумышленное ограбление

- Серж!!!!! - вопила я. - Я падаю, падаю!!!!!!!!!!!!!! Если внизу находились охранники, то они должны были все высыпать на улицу от моего визга. Я завывала, как автомобильная сирена. Сергей защелкнул рукоятку блока, перегнулся ко мне, схватил за руку, яростно вздернул вверх, так, что я снесла своим чудесным личиком порядочный кусок какого-то железа, но зато живая и неразбившаяся была доставлена на крышу. Рассерженный мужчина возвышался над моим обессиленным телом и явно разрывался между двумя желаниями: а) пожалеть свою глупую, до смерти напуганную скалолазку, б) закатить ей грандиозную трепку. Ну да, да, плохо пристегнулась, с кем не бывает! Господи, что я пережила!

Ночь, проведенная на пыльном чердаке, не была особенно веселой. Прижавшись к плечу Сергея, я вздрагивала, двигала руками, ловила ускользающий шнур, извивалась и пиналась ногами. Утром, когда мы, смешавшись с толпой служащих, покидали здание, Сергей выглядел довольно потрепанно, хуже, чем я, хотя основная работа и вся опасность выпали на мою долю.

- Сейчас домой, в душ. Потом я поеду к Саше, отвезу диски, будем ломать защиту.

- А я буду спать. Подушка из тебя никудышная, я совсем не выспалась, сказала я Сержу. - И вообще, у меня нервный срыв. Ты сократил этой ночью мою жизнь на два года. А бедный Антрекот, наверное, всю ночь тосковал под дверью!

Но Антрекот, видимо, загулял окончательно: под дверью он не сидел, завтрака не требовал.

Короткая борьба за право первым пойти в душ окончилась победой Сергея. Он выставил меня за дверь ванной, мотивируя свое бессовестное поведение нехваткой времени.

В дверь весело постучали. Эванжелина, подумала я. На пороге стояла маленькая девочка с большой белой коробкой, перевязанной красным бантом. Я удивленно оглядела этого утреннего ангела, не понимая, что ее принесло к нам - день рождения уже прошел, Новый год еще не наступил.

- А журналист дядя Сережа здесь живет? - серьезно осведомилась дары приносящая малютка.

И журналист, и дядя, и Сережа вполне соответствовали характеристикам моего пока еще не мужа, выкрикивавшего в данный момент в ванной чудесную итальянскую песню "Вернись в Сорренто", и я кивнула.

- Тогда это ему, - сказала девочка, протягивая нарядную коробку. - Его друзья на машине просили передать!

И убежала вниз по лестнице, оставив меня стоять с коробкой в руках и мыслью в голове: что это - торт или бомба с часовым механизмом?

- Многочисленные поклонники тебя не забывают? - спросил он, увидев коробку.

- Нет, это тебе. Девочка со двора принесла. Сергей удивился, подошел ко мне и потянул бант. Конечно, если внутри находится бомба, которая разорвется, как только он снимет крышку, то подставкой для коробки обязательно должна служить я!

Но лучше бы там оказалась бомба.

В коробке лежал мертвый, окоченевший Антрекот. Сбоку виднелась записка:

"Уймись, пока не поздно!"

Я стояла на скале, а внизу подо мной колыхался черными волнами бездонный океан отчаяния. Я приблизилась к краю, собираясь броситься вниз, отдаться своему горю, достигнуть самого дна этого черного океана. Сергей попытался меня удержать.

- Подожди! Послушай... Я видел ребенка, которому осколком оторвало руку и из плеча торчала белая кость и свисали лохмотья платья и кожи, я видел беременную чеченскую женщину с огнестрельным ранением в брюшную полость... Люди и сейчас там умирают...

Конечно, разумом я могла понять, как ничтожно мое горе по сравнению с мучениями других людей. Но мертвый Антрекот лежал в коробке, которую я прижимала к груди, и я ничего не могла поделать со своим сердцем, оно рвалось на части.

- Я пойду к себе, - с трудом прошептала я, так как слезы были совсем близко.

Сергей опустил руки:

- Прости меня. Все по моей вине. Потому что я ввязался в это дело...

Я вошла в спальню, поставила коробку на кровать, села рядом и приготовилась начать долгое, безутешное рыдание.

Антрекот, мой любимый, дорогой Антрекот!

Он был маленьким пушистым клубком шерсти, когда появился у нас в доме, и его голубые глаза не выражали почти ничего. Но прошло время, и в полной красе раскрылись многочисленные таланты незаурядной личности. Он умел висеть на гардине два часа кряду, мог съесть за раз банку шпрот и целого цыпленка, он поддерживал меня в трудную минуту своими скептическими замечаниями, он щекотал мне ухо по утрам и с готовностью позволял споткнуться о свое прекрасное, пушистое тело. Антрекот так же относился к жизни, как и я, он впитывал ее всеми органами чувств и наслаждался. Он всегда был со мной последние шесть лет, он знал все наши семейные тайны, но никогда никому их не выдавал. Он любил американские сосиски без оболочки. И теперь его не будет! Я уткнулась в подушку и зарыдала в голос.