Валерий Ильичёв - Соблазн [сборник]

Соседка по комнате внимательно посмотрела на Николая:

— Нет, конечно, мы всегда гостям рады. А тем более, если приходят с цветами. Жаль, что ходят к нам редко. Забыли, словно нас уже и нет на свете.

— Ладно тебе, Даниловна, жаловаться. Жизнь мы прожили долгую. Теперь надо смириться и не роптать. И на моего Борьку напрасную вину не возводи. Он целыми днями на работе занят, и некогда ему сюда ездить через всю Москву.

Тётя Тоня говорила раздражённо, по всей видимости, не первый раз защищая сына от упрёков соседки по несчастью. Та миролюбиво вздохнула:

— Не обижайся, Антонина. Это я так к слову сказала. Но, ведь, и вправду новых людей из прежнего мира не видим совсем. Я лежачая больная и даже не знаю, кто по соседству в этом доме свой век рядом со мною доживает. Для нас здесь любой посетитель как подарок судьбы. Всё равно, что раньше на концерт сходить или в молодости на танцы.

Николай поспешил сменить грустную тему и спросил:

— А почему, тётя Тоня, телефонная связь с вами прервалась?

Старая женщина с обидой вздёрнула плечами, но сразу опомнилась и вновь принялась оправдывать сына:

— Телефон пришлось передарить внуку. Тот свой потерял. А на новый мобильник у Бориса денег нет. Он новую иномарку покупает, и каждый рубль на учёте. Да, и надоела я им своими глупыми звонками отсюда. А живым надо думать о своих делах, а не об отживших свой век стариках.

Последней фразой пожилая женщина решительно отделила себя от прежней уже недоступной жизни. И Николай вновь попытался подбодрить несчастную женщину:

— А знаете, тётя Тоня, мать часто вспоминает о вашей с ней совместной молодости. И как школу прогуливали, и в лесные походы ходили. С вами ещё девочка была, за которую нянька рюкзак носила.

— Да, это Анька Крутова! У неё отец директором гастронома работал. Вот уж умора! Спасибо, что напомнил об этом смешном эпизоде!

И старушка залилась слабым писклявым смехом. Затем, внезапно замолкнув, встрепенулась и с надеждой спросила:

— Слушай, Коля, а Мария тебе о Володьке Богданове не рассказывала? Нет? Значит, предпочла утаить нашу общую влюблённость в этого красивого парня. Только он меня тогда предпочёл, и мы с ним встречались два года на зависть всем девчонкам двора. Машка тогда долго на меня обижалась. Я переживала нашу размолвку. Но всё равно Володька стал моим.

И тётя Тоня залилась счастливым смехом женщины, одержавшей трудную победу над другими соперницами. И Николай внезапно осознал, что доживающие век престарелые обитатели этого дома были когда-то молоды, любили, испытывали радость встреч и горечь разлук. А он всегда воспринимал мать и её подруг как старых, отставших от времени людей, которые неминуемо должны уступить дорогу их новому поколению.

А окрылённая приятным воспоминанием тётя Тоня щедро предложила:

— Передай, Коля, Даниловне печенье и пару апельсинов. Пусть насладится, и к людям станет мягче относиться.

— А с чего мне доброй быть? Вон на тумбочке фотокарточка вместо иконы стоит. Я на ней запечатлена десятилетней девочкой. Из всей многолюдной семьи одна на этом свете осталась. И тому не рада! Кроме белёного потолка и зелёных стен ничего не вижу. Только соседки по комнате время от времени на тот свет уходят. А я остаюсь. И чем только Господа прогневала, что он обо мне забыл?

— Хватит тебе, Даниловна, свои несчастья на постороннего человека взваливать. У него и своих забот хватает. Лучше поешь вкуснятины и успокойся. Николай помоги соседке угоститься.

Николай поспешил на помощь старой женщине. Он очистил апельсин и разломил на дольки, а затем, разорвав упаковку, протянул Даниловне два печенья. Соседка тёти Тони оживилась:

— Спасибо, молодой человек, я сладкое люблю. Мой покойный муж, конечно, любил выпить. Не без этого. Но он всегда в зарплату мой любимый торт «Птичье молоко» приносил. Уважение проявлял. Эх, и в моей жизни были радости. Грех жаловаться.

И Николай с особой остротой осознал, что пожилой женщине в прошлой жизни были доступны только простые радости, и невольно комок сочувствия подкатил к горлу. И он безмолвно для себя решил:

«В следующий раз, когда навещу тётю Тоню, непременно куплю «Птичье молоко» Даниловне и доставлю ей нечаянную радость».

И вновь ощущение гордости за благородное намерение охватило Николая. В этот момент открылась дверь, и в комнату вкатили коляску с едой для Даниловны. Женщина в просторном белом халате сноровисто поставила на тумбочку тарелки с супом и картофельным пюре с рыбой. Места для стакана с компотом не хватило, и она небрежно сдвинула на край семейную фотографию с исчезнувшими навсегда людьми.