Валерий Ильичёв - Соблазн [сборник]

— Нет, тёща, наконец, убедилась, что моя судьба с её дочерью навеки связана и поделилась трудовыми накоплениями.

— Значит, у тебя квитанция имеется о денежном переводе?

— Нет, она в гости из Ессентуков приехала и наличность привезла.

— Повезло тебе с тёщей. Только обычно за такую удачу приходится тяжело расплачиваться.

— Ладно, Уралов, я тебя услышал. Свои догадки и угрозы оставь при себе. А я забуду о твоём присутствии рядом с местом происшествия.

— Неравный обмен. Я в отличие от тебя закон не нарушал, а освобождал заложника от бандитов.

— Хочешь сказать, что бескорыстно жизнью рисковал? Да, тебя, Уралов, надо в музей под стекло поместить и посетителям для потехи показывать как последнего героя.

— Всё Лещёв, разговор бесполезный и продолжать его не имеет смысла.

— Не злись, Уралов. Ты сам меня послал на склад. А поехал бы сам, то не мне, а тебе фортуна улыбнулась.

— Ладно, Лещёв, мы друг друга поняли. Если угроза замаячит, то обращайся. Вместе подумаем, как из беды выкручиваться будем.

— Надеюсь, такой момент для нас с тобой не настанет.

— Никогда не говори никогда. Всё Лещёв, поговорили достаточно откровенно. Запомни, без взаимной поддержки ни один из нас не обойдётся.

В этот момент зазвонил телефон Уралова. В голосе Любы вновь звучала тревога:

— Слушай, Дима, нам надо увидеться. Я сейчас подъеду к тебе домой.

— Может, обойдёмся без личных встреч?

— Никак нельзя. Вновь речь пойдёт о жизни и смерти.

— Тогда нам лучше встретиться на нейтральной территории в центре города.

— Да, не бойся моих к тебе приставаний. Не до того. Нельзя, чтобы нас вместе видели. Это опасно. Я буду у тебя через сорок минут. Не опаздывай. Это крайне важно.

Отключив телефон, Уралов повернулся к Лещёву:

— Похоже, накаркали, и тучи начали сгущаться. Ты можешь мне сегодня понадобиться. Будь постоянно на связи.

— Принято. В случае отбоя тоже позвони. Не хочется лишнее время в напряжении пребывать.

Покидая здание полиции, Уралов окончательно осознал двойственность своего положения, при котором он вынужден действовать в одной связке с взяточником Лещёвым. Но тот знал об его причастности к расстрелу в кафе, и это не оставляло сыщику выбора.

С чувством обречённости Уралов подъехал к дому. Едва увидев его, Люба выскочила из машины и проскочила быстро вместе с ним в подъезд. Она явно была сильно взволнована, и Уралов приготовился услышать явно неприятные новости. Но начало разговора его буквально ошеломило. Едва они вошли в квартиру, Люба выпалила:

— Ты должен срочно убить Холина!

— Вот это поворот! За много лет работы в уголовном розыске я впервые встречаюсь с подобным предложением.

— У нас с тобой нет иного выхода. Холин, узнав об освобождении Юрия, пришёл в ярость.

— Неужели за своих людей так сильно переживает?

— Плевать ему на них. Но он боится мести Зернова, и теперь постарается опередить мужа и погубить всю нашу семью. Ты должен срочно его ликвидировать.

— Почему именно я?

— Холин сейчас напуган и усилил охрану. А ты сыщик, и у тебя больше возможностей добраться до него, чем у других. Предлагаю любые деньги, способные обеспечить твою безбедную старость.

— Мы на эту тему уже говорили.

— Тогда у меня есть аргумент посильнее для твоего согласия на устранение Холина.

— Какой же?

— Муж через свои источники узнал, что оглушённый у кафе боевик пришёл в себя и назвал того, кто на него напал. Холин обязательно накажет человека, который поставил под угрозу его сделку с землёй. Тебя пристрелят либо посадят за превышение служебных полномочий.

— Пока со стороны начальства затишье.

— Но это потому, что боевик с пробитой головой, находясь в больнице, сказал при допросе следователю, что ничего не помнит. Но как только Холин даст команду, он всё расскажет в деталях и назовёт твоё имя.

— Да, расклад невесёлый. Твой муж знает, где ты сейчас?

— Я ему отчётов не даю. Мне достаточно дикой сцены ревности, которую Зернов закатил, узнав, что я обратилась к тебе за помощью в освобождении Юрия. Орал и требовал признаний в физической измене.

— Ну и что ты сказала?

— Не признаваться же мне, что меня отвергли как женщину. Он бы и не поверил, считая меня самой привлекательной женщиной на свете.

— Не бил?

— А кто бы ему позволил? Он ещё не может простить, что я обратилась за помощью не к нему, а к постороннему мужчине. Пусть ещё поревнует. Это даже полезно для сохранения свежести чувств. Ты лучше о своей судьбе позаботься. Что скажешь о моём предложении?