Александр Рудазов - Рассказы (с сайта автора)

Разбрелись гремлины по свету, расплодились неимоверно. Технику обожают страстно - особенно им эти новомодные компьютеры полюбились. В этой ихой Сети Интернет гремлинов на самом деле океан - Венька рассказывал, что ему подобные обожают ползать по форумам и чатам (что это такое - Прокоп не понял), а там кривляются, да обкладывают всех по матушке. Сам Венька постоянно пасся в каком-то «жэжэ» - а как это переводится, так и не объяснил, только хихикал долго. Вредные они, гремлины, характерец у них зело гнусный, да противный. А умишко - крохотный, только на пакости и пригодный.

Но в технике фурычат лучше всех, тут не поспоришь.

Венька - гремлин молодой, четыре года всего. Они - твари быстроживущие, уже в три года взрослые, а в тридцать - дряхлые старики. Не позавидуешь. Да и выглядит неказисто - мелкий, тощий, кожа пупырчатая, в бородавках, зеленовато-бурая, пятнистая. Уши огромные, глазищи плошками, пастенка вся в зубишках мелких, ноздри вертикальные, узкие, носа вообще нет.

– Ты у меня сегодня первонах, старый! - сообщил Венька. - Народ чего-то с утра неактивный, за весь день ни одного камента! Нет, я так тысячником не стану! А хочеццо… Хотя чего в нем хорошего, если вдумаццо?

– Венька, прекрати свой жаргон, надоел уже! - повысил голос домовой.

– Кисакуку! Ты с какова горада? - ехидно спросил гремлин.

– Венька, не дури!

– ПНХ! - фыркнул гремлин. - Старый, ну до чего ж ты не продвинутый… Учи албанский!

Прокоп сурово насупил седые бровищи. Здоровенные, как у филина, они составляли предмет его искренней гордости. Венька пошевелил ушами, противно хихикнул, но мордочка молодого гремлина все же слегка посерьезнела. Разумеется, он знал, что ругани домовые не переносят - шутки шутками, но если переступить черту, домовой-господар может и убить. Сила в ручищах Прокопа огромная - он даже Большака при нужде задушить может, не то что гремлина.

– Ладно, старый, тебе чего? По делу - или так, каменты почитать?

– Да мне вот… письмо передали… того… - засмущался Прокоп.

– И чего?

– Ну так… это… дом мой сносят… - утер глаза старый домовой. - Сто лет стоял, никому не мешал, а теперь вот… и-и-и!… автостраду расширять будут, будь она неладна… Кому дом-то мой помешал?!

– Раскас жызненный, - безразлично пожал плечами Венька. - А я-то при чем?

– Так я на них пожаловался! В Москву! Самому столичнику! Он в Кремле живет! - указал на потолок домовой. - И вот…

– Чего?

– Да чего?… Велели мне свою анкету прислать…

– Тема по-прежнему не раскрыта, - глубокомысленно заметил гремлин.

– Так прислать ее велели мылом! - наконец дошел до сути Прокоп. - А как я ее мылом-то пришлю?… новомодное, что ль, чего-то?

Венька только теперь обратил внимание на предмет, робко зажатый в морщинистой лапке старичка-домового.

Брусок хозяйственного мыла.

Желтые глаза гремлина увеличились еще больше. Зубастая пастенка начала медленно раззявливаться. А потом Венька просто упал лицом на клавиатуру и забился в дикой истерике.

– Ржунимагу! - вопил гремлин, колотя кулачками по полу. - Бугага! Гыгыгы! Вмемориз! Афтар жжош!

С каждым его воплем Прокоп выглядел все более жалким и несчастным. Он стыдливо спрятал за спину злополучное мыло и втянул голову в плечи, больше всего желая сейчас провалиться под землю.

– Я пойду, наверное… - еле слышно пробормотал он, поворачиваясь к двери.

– Стой! - опомнился гремлин. - Ну ты силен, старый! Однозначный зачот! Плакаль! Давай сюда свою анкету, я тебе ее пошлю. Адрес какой?

– Странный адрес, - слегка оживился Прокоп. - Ни улицы, ни дома - только написано чего-то не по-русски, и еще про собаку странное чего-то.

– Давай сюда, - вырвал у него все листки Венька. - Ужоснах! Ты что, старый, до сих пор гусиным пером пишешь?!

– А что? - надулся домовой.

– В Бобруйск, жывотное! - заорал на него гремлин. - Ты где был весь последний век, старый?! В сортире пряталсо?! На вот, почетай, повысь грамотность!

Тоненькие когтистые пальчики с бешеной скоростью забарабанили по клавишам, перегоняя выстраданную анкету Прокопа в электронный вид. А домовой недоуменно вертел в руках книгу в половину собственного роста - хорошо, что господары такие сильные, даже самого Большака могут поднять, а не только его книжку.

– А-лекс-экс-лер, - по слогам прочитал имя автора Прокоп. - Это чего - нерусский, что ли?

– Пшолнах! - отмахнулся Венька. - Наш он, наш.

– Гремлин?

– Русский! Большак это, старый! Мы, гремлины, книжков не пишем - не наше это дело! Наше дело - в карбюратор конденсат подливать!