Александр Рудазов - Рассказы (с сайта автора)

– Президент в меня верит! - важно задрал подбородок Гадюкин. - А я за него даже не голосовал.

– Э, профессор, вы же не думаете, что кто-то действительно подсчитывал эти бумажки? По-моему, половину урн даже не стали вскрывать… Так вы беретесь или отказываетесь? Не забывайте, у них фора в три года…

– Три года? - расплылся в улыбке Гадюкин. - Да ладно вам, батенька, эти мелко-мягкие никогда не умели работать шустро! Дайте мне три дня, и я вам сварганю такой мозг, что вся планета обзавидуется!

– Три дня? - усомнился Эдуард Степанович.

– Шутка! - хитренько усмехнулся профессор. - Нет, батенька, за три дня, конечно, трудненько будет… Недели две потребуется, не меньше…

– Хм-м… - все еще недоверчиво посмотрел на него главбез.

Конечно, он уже не раз убеждался, что профессор Гадюкин порой способен выкинуть такое, что вся научная общественность потом хватается за голову и вопит: «как, КАК он это сделал?!». Вот только результат обычно сильно разнится с тем, что задумывалось изначально…

– Ступайте, батенька, ступайте, возвращайтесь через две недели, - замахал на него профессор, разворачивая эль-планшетку и включая коммутатор. - Лелик, подготовь лабораторию, разогрей большой конвертер и свари кастрюлю какао! Мила, душечка моя, окажите любезность, пригласите ко мне Бульбу, Иванова, Коростелева, Мартиросяна, Отрубянникова, Прилипко, Русиновича, Снергиенко и Хрюкина. Устроим консилиум.

Эдуард Степанович улыбнулся одними губами и вышел. Машина завелась - теперь профессор будет работать как проклятый… Не факт, что он действительно сумеет создать искусственный мозг, но что-то он во всяком случае создаст.

Или взорвет всю лабораторию - это он тоже любит.

Ровно через две недели Эдуард Степанович снова перешагнул порог лаборатории Гадюкина. Секретарша Мила сосредоточенно выдувала пузырь из жвачки и его появления даже не заметила.

Профессор тоже не заметил - он был занят. С прошлого раза в лаборатории все очень переменилось - ученые сволокли в одно место целую кучу самых разных приборов и инструментов.

Сам Гадюкин сейчас управлял крошечной центрифугой, время от времени тихо ругаясь на непонятном языке. За соседними пультами стояли Снергиенко и Русинович. Из лаборатории слева пахло едкой щелочью - там работал Мартиросян, ведущий гальванотехник. Из лаборатории справа слышался писк и треск - там трудился Бульба, специалист по УКВ.

Судя по всему, ученые профессора только-только закончили что-то отмечать - на столе стояла дюжина пустых бокалов из-под вина. Правда, бутылки почему-то отсутствовали.

Один из бокалов оказался полным. Эдуард Степанович поднес его к лицу и с сомнением посмотрел на содержимое - похоже, не вино, а какой-то коктейль. Сизовато-белый, с пряным запахом. Главбез задумчиво наклонил бокал - жидкость медленно потекла к краю. Очень-очень медленно.

– У-гу! - рявкнул неожиданно выросший над плечом ассистент. Он резко выхватил этот странный коктейль и бережно поставил его на стол. - А-га, Ху-Га!

– Спасибо, Лелик, - кивнул Гадюкин, отрываясь от своей центрифуги. - Добрый день, батенька. Вы что же - выпить это собирались? Неосмотрительно с вашей стороны, знаете ли…

– Да нет, посмотреть только… - пожал плечами Эдуард Степанович. - А что это, профессор? Коктейль, что ли?

– Коктейль? Что ж, можно и так сказать… Это, батенька, видите ли, и есть тот самый мозг, который вы мне заказывали. Вот он, голубчик, плещется… Еще чуть-чуть поработаем, окончательно доведем до ума и можно демонстрировать общественности…

– Аристарх Митрофаныч, у меня концентрат кончается! - крикнул Мартиросян из соседней лаборатории.

– Ступай-ка, Лелик, помоги Левону Акоповичу, - вежливо подтолкнул ассистента Гадюкин. - О чем мы тут с вами говорили, батенька? Давайте пройдем в комнату отдыха, не будем мешать товарищам…

В комнате отдыха оказалось накурено, кругом валялись бычки, а пепельницу плотно оккупировал Отрубянников. Он поминутно запаливал очередную сигарету, раздраженно разгонял табачный дым и тыкал отверткой в нечто, когда-то бывшее голографическим проектором. Время от времени рассеянный ученый путал руки и тогда во рту оказывалась отвертка, а в недрах проектора - сигарета.

– Нет, знаете, батенька, лучше, пожалуй, в смотровую, - предложил Гадюкин, разворачиваясь на пороге.

По крайней мере, смотровую еще никто не занял. Правда, на прозекторском столе лежал вскрытый обезьяний труп со срезанной макушкой, но ни Гадюкин, ни Эдуард Степанович не обратили на него внимания. Профессор торжественно поставил на стол бокал с искусственным мозгом и сложил руки на животе, глядя на свое детище с искренним восторгом.