Рэчел Линдсей - Любовь и доктор Форрест

Лесли обернулась к нему.

- Вас наверное действительно очень сильно обидели, это так?

- Вам легко говорить об этом, - тихо сказал он. - Но вот когда над твоими чувствами надсмехаются... когда отвергают твою любовь... Когда ты..., - он замолчал и отвернулся.

Лесли очень хотелось утешить его, но в то же время не зная, как, она невольно подошла ближе, и ее близость как будто придала ему силы, и он снова заговорил.

- Полагаю, что я тоже виноват в этом наравне с Деборой. Приняв предложение Зекера, я тем самым положил конец своему браку. Если бы я тогда сумел понять ее, чуть-чуть получше разобрался бы в ней, то смог бы знать заранее, что она не сможет жить здесь.

- Но ведь если она любила вас, то она должна была подготовить себя к тому, что с такой жизнью придется смириться.

- Вы почти слово в слово повторили то, что она говорила мне - но только наоборот! Она говорила, что если я ее люблю, то я буду жить там, где она того захочет. К сожалению, никто из нас на тот момент не был готов уступить.

- Но любить - это значит уступать друг другу.

- В теории - редко когда такое случается на практике. Или может быть вы тоже считаете, что мне следовало бы обосноваться на Харли-Стрит?

- Вы же знаете, что это не так. Но разве не было совсем никакого выхода?

- Для меня - нет. - Помолчав немного, он затем сказал: Первоначально я не собирался задерживаться здесь больше, чем года на три. Но Дебора не пожелала согласиться даже на это.

- А разве вы не обсуждали с ней эту проблему до женитьбы.

- Тогда она еще не стояла. Но даже если и так - все равно ничто не остановило бы меня, я бы все равно женлися на ней. Я был по уши влюблен в нее и наивно полагал, что со временем мне удастся ее перевоспитать!

Эти слова были для Лесли словно острый нож в самое сердце, и тогда она поглубже засунула руки в карманы пальто, злясь на саму себя, за то, что это сообщение настолько задело ее за живое. Какое ей дело до того, что Филип Редвуд был в кого-то слепо и безотчетно влюблен? Или может быть ей было неприятно из-за того, что именно эта любовь превратила его в закоренелого цинника и не давала проявиться тому душевному теплу, которое как ей казалось обязательно было скрыто где-то на самом дне его души?

- Ну, - сказал он, - отчего же вы не говорите, что я заслужил это одиночество, что я сам виноват во всем?

- Потому что это не там, - с жаром возразила ему Лесли. - Потому что у вас есть все, ради чего стоит жить!

- Вы что, и вправду считаете, что вся моя жизнь должна пройти в стенах операционной? Что я могу вот так запросто похоронить себя заживо в работе в клиннике и навеки позабуть о том, что я мужчина? - Редвуд горестно вздохнул. - Сегодня вечером я получил письмо, заставившее меня понять, как все же по-дурацки я вел себя.

- Я заметила, что вы чем-то расстроены, - тихо проговорила Лесли. Это имеет отношение к вашей жене?

- Да. Один мой знакомый из Сен-Моритца написал мне, что она сейчас там.

- И она так и не приехала оттуда сама, чтобы повидаться с вами?

- Мне до этого нет дела. Но у нее есть другой мужчина.

Лесли молчала, ожидая, что он вот-вот заговорит вновь, но Редвуд просто отвернулся и смотрел куда-то в даль, на горизонт. Вопросы роились у нее в голове, ей не терпелось распросить его очень о многом, и все же она считала себя не в праве допытываться об этом. Лесли собиралась уже было отправиться в обратный путь, вернуться в клинику, когда Редвуд вновь нарушил затянувшееся молчание.

- Это ведь ее не первый роман на стороне. Так что не думайте, что я так расстроен именно из-за этого. Но только на этот раз она ведет себя гораздо вульгарнее, чем обычно, просто вызывающе. Рассказывает всем о том, какая я сволочь и как она ненавидит и презирает меня!

В его голосе слышалась такая боль, что у Лесли защемило сердце, и осознание того, что его рассказ тронул ее за живое не на шутку ее встревожило.

- Если хотите, я расскажу вам эту эпопею целиком, с самого начала. Хотите? - осведомился у нее Редвуд.

Не надеясь на себя, не решаясь ничего говорить вслух, она просто молча кивнула, и он продолжал говорить:

- Когда мы впервые приехали в Аросу, зимний курортный сезон был в самом разгаре. Отели были переполнены, здесь собрались многие из наших лондонских знакомых. Здесь был открыт дансинг, ночные клубы, время от времени устраивались лыжные походы с пикниками - и везде она была главным иннициатором. Я никогда не видел ее такой счастливой! Но стоило снегу растаять - и все враз переменилось. Все разъехались, и она почувствовала себя покинутой.