Софи Ханна - Полужизни

– Сержанта Зэйлер спросите! Она, похоже, страстная любительница искусства.

– А Даннинг искусство не любит?

– Откуда мне знать?!

– Дело в лосьоне после бритья?

– Что, простите?

– Из-за лосьона вы Даннинга недолюбливаете?

Милуорд перестала стучать кольцами и сложила пухлые руки на столе. Она переоделась, выбрав белую блузку с перламутровыми пуговицами.

– Так сплетники не врут? – поинтересовалась она. – Бестактность – ваша отличительная черта.

– Пусть так, но я на вашей стороне! Вы больше улыбаетесь и меньше воняете!

– Не уводите разговор в сторону! С чего вдруг вашу невесту в галерею потянуло? С моим делом это как-то связано?

– Лучше ее спросите.

– Нам известно, что Эйден Сид был художником. – Милуорд подалась вперед. – Талантливым, перспективным! Удачно провел дебютную выставку, а потом бросил писать. Почему? Намеренно успешно развивающиеся карьеры не губят. Хотя вы вот губите...

– Понятия не имею почему.

– Не имеете, значит? Я вам не верю.

– Ваша проблема! – пожал плечами Саймон.

– Сол Хансард тоже не в курсе. Вот ему я поверила.

– С какой радости Сиду откровенничать с Хансардом?

Милуорд демонстративно показала, что колеблется и не может решить, вводить ли Саймона в курс дела. Напряженная тишина длилась чуть ли не полминуты.

– Когда в Лондоне состоялась его первая и последняя выставка, Сид работал у Хансарда. И когда бросил живопись, решив заняться багетами, – тоже.

– Сид работал у Хансарда? – Саймон нахмурился. – Рут Басси тоже работала у Хансарда, прежде чем перейти к Сиду.

Корал Милуорд явно ждала продолжения. И дождалась.

– Мэри Трелиз была клиенткой Хансарда – рамы у него заказывала.

– Только не когда там работал Сид. Позднее. А затем она переметнулась к владелице лондонской галереи, той самой, которая в феврале 2000 года устроила персональную выставку Сида. Это галерея «Тик-так» на Шарлотт-стрит. Туда ведь отправилась Зэйлер, верно?

– Чего бы вы добились без нас с Чарли?!

– А чего я, собственно, добилась? Кроме того, что заполучила двух идиотов, которые сами себе упорно роют яму.

– Хансард упомянул, что Басси и Трелиз встречались в его галерее. Встреча переросла в ссору, а ссора – в насилие... Эйден убил Джемму Краудер из мести за то, что она сотворила с Рут Басси. По той же причине он собирается убить Мэри Трелиз и, вероятно, Стивена Элтона, если только признание Элтона и тот факт, что в надругательстве над Басси он лично не участвовал...

– Так вы в курсе? – улыбнулась Милуорд. – Еще утром ничего не знали!

– Вы же мне ничего не сообщили! – Саймон отчаянно сдерживал гнев.

– А кто сообщил? Мне кажется, вам известно чересчур много. Если выясню, что вы тайком от меня связывались с Басси, Сидом или Трелиз...

– Ни с кем из них я не связывался, и вы, видимо, тоже! Как ведутся их поиски?

– Радуйтесь, что это не ваша головная боль! – посоветовала Милуорд. – Моя головная боль – главный подозреваемый...

– Вы о Сиде?

– Нет, я не о Сиде.

– Взлома квартиры не было, верно? Значит, кандидатов лишь двое – Сид и Элтон.

– У меня есть и подозреваемый, а у него – мотив, – продолжала Милуорд, словно не услышав последней фразы. – Все еще не окончательно, но я над этим работаю. На втором... нет, двадцать втором плане расследования ваша дурацкая головоломка с Сидом, Трелиз, Басси, Хансардом...

– На двадцать втором плане? – потрясенно переспросил Саймон. – Вы ошибаетесь! В чем дело, я еще до конца не разобрался, но в одном уверен: моя, как вы изволили выразиться, дурацкая головоломка – центр расследования, которое вам не завершить, если ее не разгадаете.

– Уотерхаус, вы надменный говнюк!

– Да, я в курсе.

Казалось, Милуорд сейчас влепит ему пощечину.

– У меня есть подозреваемый, у него – мотив, – повторила она, – а что есть у вас? Фантастические удушения, картины, исчезающие с выставок, непонятные предсказания про девять картин, которые, по версии Сида, Мэри Трелиз еще не создала, но непременно создаст. И все это я должна воспринимать серьезно?

– Нет, – отмахнулся Саймон, – вы должны выбросить мои дурацкие головоломки из своей драгоценной головы и не растрачиваться по пустякам. Вот только ненаписанных Трелиз картин не девять, а восемь.

– Девять, – хмуро поправила Милуорд, заглядывая в свои записи.

– «Аббертон», первая картина серии, уже написана.

– Не нравится мне этот бардак вокруг моего расследования! – Милуорд шумно захлопнула папку. – Очень не нравится! Откуда Зэйлер известно, что в ночь убийства из квартиры жертвы исчезла картина? Откуда она знает, что это та самая картина?