Олег Логинов - Янкелевич в стране жуликов

- Секи сюда, - объяснял один из них другим. - Отличный способ! Это, когда я в прошлый раз чалился, мне один кореш показал. Берутся две три проволочки, связываются посередине ниткой и закатываются в бумажную трубочку. Бумагу лучше смазать маслом или салом, чтобы легче пошла. Принимается внутрь с большим количеством воды. Проволока поступает по пищеводу в желудок, где желудочный сок разъедает бумагу. Проволочки расходятся и превращаются в этакого ежа, который надежно удерживается в полости желудка. Никаким промыванием его оттуда не извлечь, только операбельным способом. Двухмесячная кантовка в больничке железно обеспечена.

Товарища шумно выражали свое одобрение:

- Классняк, в натуре!

- Зашибись!

- Мастырка - нормалек!

И только Японец тихо лежал в постели, не высказывая своего мнения.

Как-то раз Пилюлькин сказал Веньке зайти к нему в кабинет, но когда тот пришел, то оказалось, что там его ждет совсем другой человек. Не в белом халате, а в зеленой форме с капитанскими погонами, который сразу пояснил, что фамилия его Гараев, работает он в оперчасти и разговор у него к Веньке очень важный и конфиденциальный. Гараев был неплохим опером для СИЗО, но взаимопонимания с Венькой не установил. Тот, не имея ни жизненного, ни лагерного опыта, не понимал доводов опера, а Гараев, привыкнув к работе с контингентом попроще, не нашел нужного подхода, чтобы привлечь парня на свою сторону. Венька уперся, что свалился во сне с нар и напрочь отказался дать показания на сокамерников. Убедившись в тщетности своих убеждений, Гараев сказал:

- Ладно, Морев, иди лечись дальше. Но помни - в больничке ты вечно лежать не будешь. Раз ты свалился с нар без посторонней помощи, то оснований для перевода тебя в другую камеру нет. Значит, вернешься в свою прежнюю. Как бы ты там снова во сне не упал и не сломал себе шею.

Венька смолчал, но сомнения в стопроцентной верности принятого решения оставались. Вернувшись в палату, он подсел к Антону и рассказал о беседе с опером.

- Ты поступил, как правильный мальчик, - покачал головой тот. - В этом деле я тебе плохой советчик. Я их тоже не сдал. В детском саду и школе хорошо усваиваешь, что ябедничать нехорошо, да только тут совсем другой мир. Джунгли! Сильный пожирает слабого, а доброта и благородство неизвестные понятия. Знаешь как я попал в больничку? Думаешь я правда вены вскрыл от того, что стало стыдно за свое воровство? Хрен там! Это я куму так набрехал, чтобы отвял. А на самом деле было так. Определили меня тоже в 213-ю. Приняли там нормально, как родного. Только, как наркоманы говорят, знал бы где поймают, соломку выбросил. В общем, Ангел отшлифовал мне уши, мол, ты - пацан что надо. Свой в доску. Наиль мне место на шконке возле них освободил. Травки из матраца достали, покурили. Я разомлел, расслабился. А они, ну Ангел с Наилем подначивают: "Давай в картишки перекинемся. Да ты не ссы, не на деньги. На отжимания." Короче, я согласился. Сыграли раз, я выиграл, Ангел отошел по нулям, а Наиль продул пятьдесят отжиманий. Все по-честному отжался, играем дальше. Я продул 30 отжиманий, но уже завелся. Захотел сделать их по-крупному. Стал рисковать. В общем, в третий раз я продул 400 отжиманий. Сделал 90 и упал без сил. С этого момента жизнь моя круто изменилась. Словно я попал в параллельный мир, где обстановка та же, да только люди ведут себя совсем по другому. Недавние кореша Ангел и Наиль моментально превратились в моих хозяев, а я - в их раба. Мне был поставлен ультиматум. За каждое несделанное отжимание я в течении трех дней должен отдать по 10 рублей, потом включается счетчик. А пока не рассчитаюсь, буду прислуживать. Так из человека я стал дерьмом. Меня заставляли костяшкой домино драить пол, стоять на одной ноге, изображая вешалку для одежды, вытирать бумажкой задницы моим хозяевам и спать под шконкой. Денег мне было взять негде, а счетчик все тикал и тикал. Как-то Ангел с Наилем снова обкурились и сели играть в карты, предупредив, что у победителя я должен буду отсосать. Я не стал дожидаться и резанул себе вены. Скоро меня выписывают отсюда. Если вернут обратно в 213, не знаю, что там будет.

Г Л А В А XI

Николай очнулся рано утром. Все тело ломило и любое мало-мальское движение отдавалось болью в каждой его частичке. Голова от выпитого вчера алкоголя и побоев трещала и раскалывалась. Он поднял к глазам руку, чтобы узнать сколько времени, но привычного фосфоресцирующего циферблата часов на ней не обнаружил. Кругом стояла непроглядная темень и определить время суток было просто невозможно. Янкелевич попытался сообразить где находится, но это оказалось мучительно больно. Пульсация крови в голове отдавалась звоном, словно это была не голова, а колокол их православной церкви в Висконсине. А любая залетевшая в нее мысль этот звон только усиливала.