Елена Арсеньева - Проклятие итальянского браслета

Я устало откинулся к стене. Сейчас… еще немного посижу, еще помолюсь. А потом, когда мысль о безнадежности станет невыносимой, я взрежу себе ножом вены.

А впрочем, он так затупился, что и карандаш-то уже не мог подточить! И эта надежда на скорое спасение исчезла.

Но что это? Я слышу голоса?

Нет, мне мерещится, я не могу ничего слышать… все заглушал шум воды…

Но вода больше не шумит! Не шумит!

– Спасите! – закричал я. – Я здесь, под землей!

– Никита! – словно с небес долетел до меня голос Серафимы.

– Господин Старков! Потерпите-с! Мы вас вытащим-с! – вторил ей мужской голос, в котором я узнал голос слесаря. – Воду отключили, чтобы вас найти! Сейчас спустим вам веревки! Уж как дочка-то рада будет, что вы спасены-с!

«Губернские новости», Нижний, от 10 июля 19… года.

Трехдневный ливень нанес немало урону городскому хозяйству. Поломано много деревьев, размыло мостовые. С Гребешка и Откоса смыло большие массы земли, порушены некоторые частные строения, стоявшие в опасных местах. К счастью, обошлось без жертв. Однако жертвой размытой земли едва не стал известный актер Н.Л. Старков-Северный, который провалился в коллектор второй городской водопроводной станции. Еще предстоит выяснить, по чьей вине остался не засыпан один из коллекторов, однако г-на Северного спасли благодаря внимательности слесаря Пулкова и актрисы госпожи Красавиной, которые обнаружили провал в садике около станции и встревожились за судьбу г-на Старкова-Северного. Сейчас известный артист находится в руках врачей, у него воспаление легких, но светила медицины уверяют, что здоровье его в самом скором времени поправится.

«Губернские новости», Нижний, от 10 июля 19… года.

Задержан убийца г-на губернатора Гриневича! Им оказался член боевой организации социалистов-революционеров Вейкко Яаскеляйнен, финн по национальности. Подробностей задержания неизвестно, однако точно, что он был арестован в доме известного инженера В.Ф. Тихонова, который в своем доме содержал явочную квартиру для боевиков.

Оба понесут суровое наказание. Наша газета будет держать господ читателей в курсе расследования и судебного процесса над убийцами губернатора Гриневича.

– Горько! – заорал вдруг чей-то голос, и Алёна почувствовала, что губы Шамрая оторвались от ее рта. И вздохнула с сожалением… это был прекрасный поцелуй, пылкий и такой волнующий, что она как-то вмиг забыла, среди какой жути все это происходило.

– Горько! – снова раздался голос, и Алёна открыла глаза.

Перед ней стоял низкорослый и очень широкоплечий человек в серой камуфле и «чеченке». В нем было что-то невыносимо знакомое…

– Привет, Лев Иваныч, – нетвердым голосом сказал Шамрай, все еще обнимая Алёну. – А ты как сюда попал? Я же вроде не оставил координат, где буду…

– Ну и зря, тоже мне, Артур Грей, ринулся сломя голову выручать свою Ассоль, забыв про алые паруса! – сердито сказал широкоплечий, и до Алёны вдруг дошло, что перед ней стоит не кто иной, как старинный ее приятель и неприятель Лев Иваныч Муравьев, начальник областного следственного отдела, причем не просто стоит, а выражается в присущем ему ерническом стиле. – Но ты забыл, что после твоих розысков вокруг этих спекулянтов ювелиркой и их хождений на Куйбышевскую водокачку мне о каждом сигнале по Черниговской сразу докладывают. А тут вдруг звонок: срочно, здесь убивают, писательница Дмитриева… ну, я и полетел во главе своей стаи.

– О! – закричал Андрей, тараща глаза. – Полетел! Я думал, почему милиция так долго не едет! Это называется – полетел! Да уж минут двадцать прошло, как я позвонил! Нас бы тут поубивали всех за это время!

– Да мы тут уже минут десять ваши собеседования слушаем, – усмехнулся Лев Иваныч, махнул рукой – и вдруг во все окна заглянули серые камуфлированные люди в шапочках-«чеченках». – Так что не сомневайтесь, товарищи, если бы что не так – спасли бы ваши души без промедления. Насчет сердец, конечно, не знаю… – вдруг сказал он с загадочным выражением, меряя взглядом Шамрая, который продолжал держать в объятиях Алёну Дмитриеву, которая, в свою очередь, не только не предпринимала никаких диктуемых элементарной скромностью попыток из сих объятий вырваться, но даже и сама некоторым образом приобнимала Шамрая.

– Да ты не волнуйся, Лев Иваныч, – насупился Шамрай. – Со своими сердцами мы как-нибудь сами разберемся, верно, Алёна? Со всем прочим разобрались – ну и с этим тоже!