Илья Шульман - Человека преследует тень

— Поехали!..

Неподалеку от старой затопленной шахты Лукин попросил остановиться. Ткнув заскорузлым пальцем в засыпанный шурф, отрывисто сказал:

— Здесь зарыто...

По очереди стали рыть. Рыхлый грунт поддавался легко, но вскоре пошла галька и копать стало труднее. Часа через полтора лопата уткнулась в лед. Рыть дальше не было смысла.

— Лжете! — зло бросил Ильичев Лукину, который к этому времени сумел оправиться от потрясения и чувствовал себя гораздо уверенней.

— Упаси бог! Перепутал я... Кажется, в том шурфе... Пришлось снова браться за лопату. Прошел час, другой, начинало темнеть, а признаков золота не было.

«Время тянет, — понял Ильичев. — Надеется, что Лопаев успеет улететь».

— Опять не тот шурф? — спросил Ильичев, когда лопата вторично заскрежетала по льду.

— Не тот, — равнодушно подтвердил Лукин. — Память сдает...

— Продолжим завтра, — спокойно сказал Ильичев. — А вам придется эту ночь провести у нас.

В районный центр приехали поздно вечером. Ильичев познакомился с результатом допроса Лопаева, Серегина и Ковача, после чего приказал привести бывшего председателя старательской артели.

— Рассказывать будете? — спросил Ильичев.

— Буду, — угодливо улыбнулся худенький человек с большими торчащими ушами. — Ваше дело спрашивать, наше — отвечать.

— Где золото? Зачем вы нас возили к старым шурфам?

— Запамятовал адрес. Золота нету и не будет.

Он снова гаденько скривил рот.

— Сообщников назовете?

— Были — нету. Все вышли.

— Улетели сообщники с золотом?

— По щучьему веленью сплыли.

Капитан кивнул головой, и в комнату ввели Лопаева.

Еще не понимая, в чем дело, Лукин косо глянул через плечо и тут же пригнулся, будто хотел уклониться от удара.

— А-а! Будь ты проклят! — И разразился отборной бранью.

Лопаева вывели.

— Теперь говорить будете?

— Его, его золото! Моего ничего нет.

— Значит, изъятое у инженера золото не ваше?

— Не мое!

— А посылку упаковывали вы?

— Вы меня не ловите! Не знаю никаких посылок.

— И письмо в ней не ваше?

— Какое еще письмо?

Ильичев придвинул Лукину лист бумаги и ручку.

— Может, мы ошиблись, и вы здесь ни при чем. Пишите: про посылку и письмо ничего не знаю. И распишитесь.

Лукин внимательно посмотрел на капитана милиции и стал медленно писать. Поставив точку, отодвинул от себя бумагу.

— Вот и хорошо, — сказал Ильичев и вынул из папки найденное в посылке письмо.

— Стало быть, письмо не ваше?

— Нет.

— А кто же это вашим почерком пишет?

Побледневший Лукин понял, что проиграл.

— Давно с Полевым знакомы?

— Давно.

— Посылка и письмо ему?

— Ему.

— А зачем вы нас к шурфам возили?

— Думал, инженер умнее. Время ему сберегал.

— А вам-то какой от этого прок?..

На этот вопрос Лукин не ответил. Да и что он мог сказать?..

— Вот мы и сдали с тобой государственный экзамен, — с улыбкой сказал Ильичев Романову по дороге к стадиону. — Видишь, как вольготно зажили: даже на футбол выбрались.

— Да, — в тон ему заметил Романов. — Давно у нас не было такого выходного дня!

В светлых брюках, легкой тенниске без рукавов, с вьющимися пышными волосами и добрыми карими глазами капитан милиции выглядел сегодня совсем молодым и беззаботным. Даже его ровесник, широкий и плотный Романов, казался куда более солидным и степенным.

Они пришли ко второму тайму, когда счет уже был 2 : 0 в пользу молодой команды самого отдаленного в районе прииска.

— Эх, молодцы! — искренне восхищался Ильичев. — Ты посмотри, Владимир, сколько у них энергии! Да из таких ребят мастера спорта выйдут!

— А ты знаешь, что это за команда? — обернулся к товарищу Романов. — Это же команда танкистов!

И пояснил:

— Все одиннадцать — демобилизованные воины, комсомольцы. Закончили курсы механизаторов и сейчас работают машинистами бульдозеров и скреперов.

— Гол-л! — восторженно закричал Ильичев, и его голос потонул в всплесках аплодисментов и радостных восклицаниях болельщиков.

Шли домой веселые и возбужденные. Радовал теплый день, интересный футбольный матч и успешное завершение трудного и запутанного дела «золотишников».

— А ты не забыл, Владимир, что у нас с тобой задолженность? — спросил вдруг Ильичев. — Все сроки отправки работ в институт прошли. Ох, выгонят нас с тобой!..

— Я сегодня утром начал писать.

— Начал, говоришь, а я все еще собираюсь.

У кинотеатра «Шахтер» их нагнала взволнованная чем-то жена Ильичева.