Чингиз Абдуллаев - Разорванный август

Ремарка

«Возбужденный интерес к Пленуму ЦК КПСС принес разочарование тем, кто предрекал раскол партии, – таков смысл высказываний членов Центрального Комитета на пресс-конференции, состоявшейся в Москве. Закончившийся Пленум, несмотря на острые политические дискуссии, прошел в духе стремления понять друг друга, сохранить единство партии, отмечал член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А. Дзасохов.

На острые вопросы о социальной базе партии, на ее отношение к нарождающемуся классу буржуазии последовал спокойный ответ академика Л. Абалкина, который, будучи членом ЦК КПСС, не считал возможным проводить социальные и сословные границы для членства в КПСС.

На Пленуме принято решение созвать внеочередной Двадцать девятый съезд КПСС в ноябре—декабре нынешнего года. В связи с этим решением журналисты высказали предположение, что «последний решительный бой» ортодоксальные коммунисты решили отложить до съезда, как высшего партийного органа. Такие прогнозы вызвали категорические возражения участников пресс-конференции. А. Дзасохов подчеркнул, что ни один из тридцати восьми выступающих на Пленуме членов ЦК КПСС не ставил вопроса о смещении Генерального секретаря. Более того, Центральный Комитет придерживается мнения, что в нынешних политических условиях совмещение М.С. Горбачевым постов президента страны и Генерального секретаря ЦК КПСС является целесообразным. «Что касается будущего съезда, – отметил Дзасохов, – наша цель – обеспечить способность партии перешагнуть через нынешние трудности». В этом смысле Пленум «выдержал экзамен перед главной проблемой – сохранения согласия по основным вопросам».

Ремарка

«Несмотря на острую критику в свой адрес, Горбачеву пока удается балансировать между консерваторами и сторонниками реформ. Однако объявление о проведении внеочередного съезда дает возможность сторонникам жесткой линии подготовиться к смещению с поста Генерального секретаря Михаила Горбачева».

Начало лета девяносто первого выдалось достаточно жарким, особенно в Москве. А уже к концу июля стало немного прохладнее. Эльдар вместе с остальными сотрудниками отдела изучал Указ президента РСФСР о департизации, который им передали для анализа. Элина Никифоровна настаивала, что текст справки, подготовленной для президента, должен указывать на абсолютно незаконный и провокационный характер данного документа, который фактически отстраняет Коммунистическую партию в Российской Федерации от любой деятельности в органах власти. По мнению Дубровиной, это было не просто вызовом, но и политической провокацией. Тулупов соглашался с ней, не пытаясь спорить. Он вообще был редким циником. А вот Кирилл Снегирев и Эльдар Сафаров справедливо указывали, что данный указ можно считать политически вредным, но его нельзя назвать антиконституционным, так как из статей Конституции СССР и Конституции РСФСР уже были исключены положения о руководящей и направляющей роли Коммунистической партии. Дубровина нервничала и напоминала своим обоим сотрудникам, что они являются членами партии, а Эльдар вообще перешел на работу в президентскую администрацию из аппарата административного отдела ЦК КПСС.

– Почему мы не можем дать объективного заключения по этому вопросу? – недоумевал Снегирев. – Конечно, если оценивать указ с политической и партийной точек зрения, то это настоящая провокация и вызов существующей системе власти. Но нас здесь держат не как коммунистов, а как специалистов по праву. И мы обязаны выдавать объективное заключение по этому вопросу.

– Ничего объективного в праве тоже не бывает, – меланхолично заметил Тулупов. – Не забывайте, Кирилл, что право отражает реалии существующего государства. Во времена Сталина или Брежнева такой указ не мог появиться, а сейчас он кажется вполне возможным. Не забывайте, что во многих советских республиках власть уже не является прерогативой Коммунистической партии.

– Именно поэтому российский президент и издал такой указ, – не успокаивался Кирилл, – ни у одной партии уже нет права на истину. Это и есть демократия.

– А я прежде всего коммунист, а уже потом юрист, – отрезала Дубровина, – и мне непонятен подобный указ, который я тоже считаю политической провокацией. Получается, что из-за того, что я работаю в государственном учреждении, я должна отказаться от своих взглядов? От своих идей? Вы так можете далеко зайти в своих утверждениях, Снегирев. Этот указ не может быть выполнен хотя бы потому, что уже через несколько дней мы должны свернуть деятельность всех партийных организаций в государственных учреждениях Российской Федерации. Вы представляете, что это означает на деле? Полный развал, всеобщий бардак, который и так у нас царит уже несколько лет.