Том Эгеланн - Хранители завета

Библиотекарь, Беатрис и я стоим неподвижно. Никто из нас ничего не говорит. Мы смотрим на Хассана и ждем того, что сейчас неминуемо произойдет. Я крепко сжимаю золотую ручку гроба.

Он не вооружен. Его огромная фигура не требует таких пустяков, как стрелковое оружие. Он привык получать все, что захочет. Габариты приучили его к мысли, что его победить не может никто.

Но это не так.

Сначала я не понимаю, откуда звучит выстрел. Громкий хлопок, резко отдающийся в бетонных стенах пронзительным эхом. Беатрис и я вздрагиваем.

На лице Хассана появляется изумление. На белой рубашке и серо-голубом костюме вырастает красная роза, которая становится все больше.

В горле раздается бульканье. На губах появляется розовая пена.

С глухим стуком он падает на пол фургона. Откидное сиденье взлетает вверх.

Библиотекарь вынимает из кармана руку. Он держит пистолет, который дала ему Беатрис. Из дула идет дымок.

— Мне пришлось, — говорит он.

Мы ставим гроб на пол в гараже и пытаемся вытащить Хассана из машины. Но он слишком тяжелый. Хотя нас трое и мы очень стараемся, он не сдвигается с места.

— Нет для этого времени! — говорит Беатрис.

Оставляем его лежать.

— У меня не было выбора, — говорит Библиотекарь. И еще раз, более настойчиво: — Ведь так? У меня не было выбора.

— У тебя не было выбора, — хором говорим мы с Беатрис.

Поднимаем гроб, ставим в деревянный ящик, обкладываем древесной стружкой и пластиком.

Я стараюсь не смотреть на Хассана. Но он такой большой, что это почти невозможно.

— Не было выбора, — бормочет Библиотекарь.

Беатрис выпрыгивает из фургона, обегает его и садится за руль. Библиотекарь и я перебираемся через Хассана, чтобы разместиться на откидных сиденьях прямо за ней. У меня на колене кровь.

С помощью пульта Беатрис открывает ворота гаража и быстро проезжает мимо припаркованных автомашин и бетонных столбов. Под колесом гремит люк канализации. Тут я вспоминаю, что забыл один костыль. Впрочем, не до него.

Шины визжат, когда Беатрис поворачивает. Ей приходится сбавить скорость перед выездом из гаража. Но вот мы уже во дворе дворца и по грунтовой дороге мчимся через парк.

— Отстаем от плана на полминуты, — говорит Библиотекарь.

Беатрис увеличивает скорость. Щебенка и песок стучат по металлу.

— Странно, — говорит Беатрис.

— Что? — спрашивает Библиотекарь.

— Если Хассан знал, что мы делаем, то Эстебан тоже должен был это знать. Где он? Почему он нас не останавливает?

Эта часть парка не освещена. Мириады насекомых мелькают в лучах фар. Беатрис мчится с бешеной скоростью. Темные стволы деревьев за окном машины превратились в черную стену. Какой-то зверек — кролик или белка — выскочил на дорогу и замер перед смертельными объятиями передних фар. Мы вот-вот раздавим его, но за секунду до этого он ныряет в кусты.

Беатрис так крепко держит руль в своих руках, что они побелели.

Между деревьями мы видим фонари вокруг парковки у западных ворот, возле будки охраны. Мы с Библиотекарем задергиваем занавески, отделяющие кабину от фургона.

Беатрис тормозит и опускает стекло. Охранник что-то со смехом спрашивает. Я улавливаю слово «кока-кола». Беатрис отвечает. Охранник смеется. Они говорят по-испански, и я не понимаю. Двустворчатые ворота дребезжат и скрипят, когда механизм начинает их открывать. Беатрис говорит что-то еще и смеется:

— Si, si, si! Bueno, Carlos. Buenas noches. [112] Да, да, да! Хорошо, Карлос. Спокойной ночи (исп.) .

В этот момент раздается сигнал общей тревоги.

Название очень точное. Шум и грохот легко могут убедить тебя в том, что только что разразилась третья мировая война. Звук сирены представляет собой что-то среднее между сигналом воздушной тревоги и гудком супертанкера и имеет такую силу, что разбудит всех жителей Доминиканской Республики, Гаити, Пуэрто-Рико, Ямайки и Юго-Восточной Кубы.

Через заднее стекло я вижу, что дворец Мьерколес и парк ярко освещены, как будто это гостиничный комплекс в Дубае. Ворота замирают. Потом начинают автоматически закрываться.

Беатрис нажимает на газ. Фургон двигается вперед и застревает между двумя створками ворот, которые скрежещут по металлу.

Охранник истерически стучит по задней двери:

— Стой! Que pasa? [113] Что случилось? (исп.) . Стой!

Бешеное рычание мотора, звук покореженного металла — и мы на свободе.

Западная подъездная дорога, которая плавно сворачивает от ворот к проспекту, окружена невысоким забором и кустами мимозы, достигающей половины высоты кованой решетки. С огромной скоростью мы выезжаем на проспект.