Том Эгеланн - Хранители завета

Одна мысль о боли, которую завтра причинит мне Хассан, доводит до тошноты. Сейчас разрыдаюсь. В груди начинаются спазмы.

А Библиотекарь негромко похрапывает.

На этот раз я не слышу шагов. Я слышу звяканье в замке и упрямое сопротивление ржавого механизма, который борется с ключом. Меня охватывает страх. Перехватывает дыхание. Перестает биться сердце. Мозг отказывается работать, в нем осталась только дикая примитивная паника.

Дверные петли скрипят. Дверь открывается.

Дыхание не возвращается. Шея парализована.

В двери появляется прыгающий овал света от карманного фонарика.

В этот момент я точно знаю, что именно ощущают приговоренные к смертной казни, когда к ним приходят, чтобы отвести на электрический стул. Я начинаю жалобно выть.

— Тсс! — раздается голос.

Беатрис.

Беатрис со взъерошенными волосами и приятной улыбкой. Беатрис с притворной улыбкой.

Предательница Беатрис.

Почему они прислали именно ее?

— Быстро! — шепчет она.

Библиотекарь вскакивает.

— Беа! — кричит он и обнимает ее.

Я пытаюсь прийти в себя: тело и душа никак не могут договориться.

— Уф! Какой запах! — шепчет Беатрис.

Что происходит? Где же охранники? Хассан ждет за дверью?

В страхе и отчаянии я растягиваюсь на полу вдоль стены. Подальше от Беатрис и ужасов, которые, несомненно, пришли вместе с ней.

— Бьорн?

Я сжимаюсь, когда луч света от фонарика бьет мне по лицу как кнут.

— Ну же, Бьорн, — говорит Беатрис.

Ну же, Бьорн?

Я моргаю, глядя прямо в фонарик.

Она спрашивает:

— Дорогой мой, неужели ты не понял?

Не понял? Дорогой мой? Я не отвечаю.

Она входит в камеру. Протягивает фонарик Библиотекарю и помогает мне встать на ноги. Я дрожу. Мне стыдно оттого, что я дрожу. Перед лицом смерти я хотел бы сохранить достоинство. В последние минуты на этой земле я не хочу выглядеть дрожащим трусом.

Она кладет руки на мои плечи и смотрит мне в глаза. В близорукие глаза, которые, перед тем как меня убьют, выдавит Хассан.

— Бьорн?

Я смотрю в сторону.

— Ну же, друг мой.

— Что ты хочешь?

— Да послушай же…

— Ты будешь там?.. Когда Хассан начнет меня пытать?

Она обнимает меня:

— Бьорн, послушай. Ну, посмотри на меня. Бьорн! Бьорн!

— Да?

— Я притворялась!

Притворялась. Говорит она.

— Я делала вид, будто заодно с Эстебаном.

Делала вид.

— Мне было совсем не трудно. Я хорошо играла свою роль. Вся моя жизнь — по сути, одна сплошная комедия, в которой Эстебан был моим партнером. Он… — Она хотела что-то сказать, но остановилась. — В тот вечер, когда Эстебан застал тебя и Библиотекаря в библиотеке, меня оповестил охранник, которому я немного приплачиваю за… Ну, скажем, за то, чтобы он был на моей стороне. В тот момент у меня не было выбора. Единственная возможность выяснить, что задумал Эстебан, виделась мне в том, чтобы убедить его в своей верности. Я предложила вызвать охранников в мавзолей, чтобы у него была возможность поговорить с тобой наедине перед тем, как бросить тебя в тюрьму. Он так обрадовался, когда я предложила мои услуги. Теперь он и я были против всего света… Эстебан — настоящий дьявол, но, когда речь идет обо мне, он полностью в моей власти. И так было всегда.

Последние слова она произносит с горечью.

— Откуда мне знать, что ты не притворяешься сейчас?

— Я думаю, что ты знаешь это, Бьорн.

— Зачем ты просила меня сообщить, где «Свитки Тингведлира»?

— Мне нужно было делать вид, будто я злая Беатрис. Снежная королева Эстебана.

— А если бы я сказал?

— Бьорн, я тебя знаю. Ты и словом бы не обмолвился.

— Она говорит правду, Бьорн, — шепчет Библиотекарь. — Ей можно доверять.

— И даже если ты когда-нибудь будешь вынужден выдать эту тайну, — говорит Беатрис, — для нас «Свитки Тингведлира» не самое важное.

— А что же тогда?

— Спасти мумию и оригиналы манускриптов.

Мой разум продолжает протестовать. Почему я должен ей верить? Но тело давно приняло объяснение Беатрис. Мышцы расслабились. Страх отступил. Я не мог устоять против нежного взгляда и ласкового прикосновения.

— Возьми, — говорит она и протягивает Библиотекарю пистолет.

— Все готово?

— Что готово? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Беатрис, игнорируя мой вопрос. — Никто ни о чем не подозревает. Я вела себя как обычно. Сделала маникюр, съездила в университет, позвонила друзьям — все как всегда. Эстебан ничего не заметил. Все подготовительные работы я провела.