Том Эгеланн - Хранители завета

— С кем?

— С коллегой. И другом. Ты с ним встретишься.

В приливе бессмысленной ревности я лихорадочно пытаюсь понять, не является ли этот человек чем-то большим для Беатрис, нежели просто коллегой и другом.

— Твой брат сказал, что ты работаешь над докторской диссертацией?

— Ха, откуда бы ему знать? Ну да, работаю. Я изучала теологию и историю в университете Беркли. Сейчас у меня статус приглашенного профессора в Университете Санто-Доминго, но в основном я работаю в библиотеке дворца.

Мы сидим и говорим до двух часов ночи. Все это время я представляю ее лежащей в моей постели, обнаженную, с волосами, рассыпавшимися по шелковой простыне, с горячим дыханием, сверкающими глазами, маленькими острыми грудями и пирсингом в пупке. Мы говорим о различиях между new age [95] Новый век (англ.) — философское движение 1970-х гг. и религией, между жизнью людей в Южной и Северной Америке, о выходе первых людей из Африки и создании первых человеческих племен. Я представляю себе, как она обвивает своими ногами мои бедра, как она поддается моим движениям, царапая мне спину. Она рассказывает мне о своих друзьях из « Grateful Dead» и « Jefferson Airplane» [96] «Grateful Dead» и «Jefferson Airplane» — две влиятельные американские рок-группы, основанные в 1965 г. в Сан-Франциско. и о галлюцинациях, вызываемых ЛСД и мескалином. Я говорю — довольно двусмысленно, — что мне не нужны стимулирующие средства, чтобы добиться галлюцинаций. Она отвечает не менее двусмысленно, что знает это.

Когда мы желаем друг другу спокойной ночи, она обнимает меня и целует в щеку, как будто хочет сказать, что, если бы я был во Фриско в 1967 году, мы вполне могли бы… Или мне это только кажется. В сущности говоря, 1967-й — это год моего зачатия.

Ее прикосновения горят на моей коже, когда я укладываюсь спать.

Весь следующий день я провожу в библиотеке.

Я даже мельком не вижу Беатрис, Библиотекаря или Эстебана. Компанию мне составляют книги, письма, манускрипты и ящики со старинными картами Карибских островов и побережья Американского континента.

Библиотека расположена на первом этаже, широкие сводчатые окна выходят в парк. Из продолговатого вестибюля идут десять проходов. Некоторые заполнены книгами от пола до потолка, в других стоят шкафы и секции из ящиков, где документы, письма, карты и прочее систематизировано по географическому, тематическому и хронологическому принципу. В самом конце библиотеки есть большая тяжелая двустворчатая дверь с медной ручкой. Я берусь за ручку. Дверь заперта. На стене я обнаруживаю кодовый замок, устройство, считывающее рисунок пальцев, и сканер, определяющий цвет глаз.

Случайно я натыкаюсь на секцию, посвященную грабежам морских пиратов в Карибском море. Среди протоколов судебных заседаний и смертных приговоров я вижу ксилографии прославленных пиратов и каперов, которые позируют, словно короли. В трухлявой картонной папке лежат длинные письма предкам Эстебана от таких легендарных фигур мира пиратов, как Генри Морган, Френсис Дрейк и Черная Борода — Эдвард Тич. Деревянный ящик полон документов того времени, когда США состояли из тринадцати колоний: письма, договоры и даже один из первоначальных набросков Томаса Джефферсона к Декларации независимости. После завтрака, который я вкушал в одиночестве под зонтом от солнца на библиотечной террасе, я обнаруживаю скандинавский отдел с огромным количеством редких первых изданий книг и рукописей и язвительные письма, которые посылали друг другу Гамсун и Ибсен.

Ближе к вечеру в библиотеку заходит Эстебан. Он делает вид, что случайно наталкивается на меня, как будто он просто искал интересную книгу, чтобы почитать на сон грядущий. Но я не такой простофиля.

Я спрашиваю, что находится за запертой дверью. Он говорит, что там хранятся наиболее ценные и редкие книги и документы.

Но к чему такая охрана? Как будто какому-то вору придет в голову вынести из дворца Мьерколес хотя бы запятую…

— Бьорн, вернемся к манускрипту, который вы нашли в Исландии.

Опять.

— Скажите мне, — говорит он, — дело в деньгах?

Вопрос такой неожиданный, что я не нахожусь с ответом.

— В моем распоряжении средства, которые сделают вас более чем состоятельным человеком. Это даст вам возможность найти в жизни что-нибудь поинтереснее, чем работа старшего преподавателя университета Осло.

— Я люблю свою работу.

— Вы полюбите свою новую жизнь еще больше.

— Почему этот манускрипт так важен?