Александр Белов - Поцелуй Фемиды

Ну, не может быть, чтобы Ватсон спал. Уж не случилось ли чего худого? В последнее время, сразу после ареста Белова, фортуна, бывшая в течение двух последних лет подозрительно благосклонна к друзьям, начала потихоньку поворачиваться задом.

Федор поднял с земли камешек и осторожно, целясь в переплет рамы, послал его в направлении окна спальни.

— Стоять! — раздался позади него нехороший голос, и из темной подворотни показалась человеческая фигура.

— Витек? Вот напугал, черт! Прости, господи!

Федор начал торопливо креститься, а Виктор

тем временем приблизился и тоже стал смотреть на окна спальни их общего друга. Вид у него был, как всегда — даже в самой невинной ситуации, такой мрачный и свирепый, что казалось, вот-вот случится что-то непоправимое. Через пару минут,? окно бесшумно приотворилось, и оттуда прошелестел сдавленный голос Ватсона:

— Федор? Витек? Заходите быстро! Мухой! Я дверь открыл.

— От кого хоронишься, человече?

— Да тише вы, говорю же! Не включайте свет в прихожей — с улицы видать. Пойдем к попугаям.

Друзья на ощупь двинулись в сторону двери, которая вела из крошечной квартирки доктора и хозяина «Гармонии» на другую половину — туда, где располагалась сама клиника.

— В комнату психологической разгрузки? — ехидно поинтересовался Витек.

— Для кого-то и в самом деле разгрузка, а лично меня здесь загружают по самое некуда. Глаза бы не глядели на этих попугаев. Но здесь единственное место, откуда свет не попадает на улицу.

Ватсон наконец без опаски повернул выключатель, и щадящие галогеновые лампы, медленно разгораясь, осветили небольшую комнату с тяжелой драпировкой на единственном окне, несколькими удобными диванчиками и банкетками и с клеткой-вольером во всю торцовую стену. Проснувшиеся птицы радостно загалдели.

— Так от кого ховаемся? — спросил Виктор. — Никак и к тебе тоже рэкет пожаловал?

— Хуже. Есть такие люди, которым невозможно объяснить, что свет в окне, это еще не повод.

заглянуть на огонек. — Он сделал «женское лицо» и сказал фальцетом: — Я тут шла, гляжу — окно светится, вот и решила заглянуть…

— Надеюсь, к нам это не относится, — спросил деликатный Федор.

— К вам? Нет, к вам не относится.

— Веселая вдова одолела? — Федор испытующе уставился на друга.

— Не суть… — Ватсон отвел глаза и принялся шарить за креслом. — Где-то у меня тут зонтик был.

— На. фига зонтик? От вдовы отбиваться? — спросил Витек и закурил.

— Попугаям показывать. Я этот зонт специально здесь держу: как только чертовы гарпии разорутся, стучу по клетке. Они этого жутко не любят. Теперь даже и стучать не надо, достаточно показать — и все, молчат, как сдохли. Условный рефлекс в действии.

Хозяин замечательного кабинета отыскал зонтик, показал его птицам, и те действительно разом вырубили звук и притворились спящими.

— Какие новости, братья? От Сани что-нибудь есть? — спросил Федор, пристраиваясь на банкетке, в то время как Виктор, игнорируя сидячие и лежачие места, обосновался прямо на полу — то есть, сел на ковер и подпер спиной стену.

Ватсон покачал головой: — Нет. Сегодня я опять заходил в прокуратуру, следователь талдычит на своем: свидания с подследственным запрещены категорически. Видел Лайзу — ее тоже держат в неведении. Говорят, будет необходимость, вызовут повесткой для очной ставки. Из комбината налоговая проверка не вылезает.

— И что Лайза? Она же может включить свои связи.

— Лайза держится нормально. Говорит, что ничего криминального накопать невозможно. Ну, чтобы на срок потянуло. Никаких серьезных нарушений нет — так, все по мелочи… Но налоговики все равно сидят, не уходят. Похоже, что заказ поступил однозначный — с живого не слезать.

— Слушай, Док, а что если мы ему мобильник в тюрьму передадим? Хоть узнаем что к чему, — Федор всем своим видом показывал готовность немедленно действовать. — С деньгами мобильник в тюрьме сейчас не проблема. Мои странники сказывали про своего кореша из блатных. Тот тоже под следствием сидел, и из своей камеры по мобильному телефону слушал, как дочка специально для него дома на пианино исполняет «Полонез» Огинского…

— В том и прикол, Федя, что речь не о блатных. Наш Саня Белов — это не вор-рецидивист, не маньяк какой-нибудь банальный, передушивший полгорода голыми руками. Мы с Витьком пытались, но… Саню, похоже, пасут по-серьезному… Кому-то он опять дорогу перешел. Знать бы, кому…

— Знать бы кому в лоб настучать, давно бы настучал, — вставил Виктор и стряхнул. пепел в кадку с кофейным деревом.