Юлиан Семенов - Пресс-центр. Анатомия политического преступления

Бедный Бреннер, мне его жаль все-таки, подумала Мишель, как же мала его жизнь, ограничены интересы, суетны поступки, как мне было горько и унизительно подлаживаться под него все те годы, что мы провели вместе, но я должна быть благодарна судьбе и за это, потому что после пустых и неинтересных лет пришел Гиго…

Она теперь снимала эту квартирку неподалеку от дома; денег, что оставил ей Бреннер, вполне хватало на оплату аренды; с Гиго встречалась ежедневно; готовила ему обед, забивала холодильник бутылками, он любил виски со льдом, без воды; могла бесконечно слушать его; он говорил о том, что ему предстояло сделать в жизни; говорил увлеченно; Бреннер всегда молчал, уткнувшись в книги, и писал по ночам свои репортажи, бедный, бедный, ведь этот мир суетен, он на грани краха, культура кончилась, ушла Эллада, и нам не миновать этой судьбы.

— Обними меня, — шепнула Мишель, — обними меня крепко, родной…

— Погоди, — ответил Гиго, — я хочу послушать последние известия.

Он включил ящик; диктор рассказывал о том, что в Гаривасе начались события, какие именно, пока неизвестно, прервана связь.

— Снова суетятся люди, — усмехнулся Гиго, — они никак не могут без суеты…

Мишель поцеловала его в шею.

— Я хочу подарить тебе лаванду.

Он спросил:

— Что, вонючий?

— Обожаю тебя, — сказала Мишель, — обожаю, любовь моя, всякого обожаю, вонючего, пьяного, злого, только будь рядом…

Диктор прочитал сообщения о погоде.

— Ну, выключай, — шепнула Мишель, — иди ко мне, они обещали дождь, но ведь нам с тобою тепло, да?

— Будет жарко, — усмехнулся он.

26.10.83 (18 часов 34 минуты)

Ромеро ударил старика Рамиреса по шее; тот рухнул; в это же мгновение Бонифасио прошил Санчеса очередью, схватил Пепе за плечо; тот был, как истукан, не мог двинуться; Ромеро подтолкнул его дулом "шмайссера".

— Скорее, парень! Скорей!

Вся операция прошла, как и было запланировано, за двадцать семь секунд.

Через пятьдесят восемь секунд Ромеро, Бонифасио и Пеле, ничего еще до конца не понявший, каменный, повторявший одно и то же слово "зачем? зачем? зачем?!", были на пирсе; катер казался крохотной точкой на вороненом, с голубыми закраинами листе океана.

Через девяносто восемь секунд все трое были изрешечены пулями, выпущенными из короткоствольных автоматов, зажатых в потных ладонях "красных беретов".

Через двенадцать минут Ганс Либих и Иоганн Щевц взорвали машину министра обороны майора Лопеса, который ехал на телевидение объявлять о гибели героя национальной революции полковника Санчеса и о том, что он принимает на себя все бремя власти в стране.

(Этой акцией директора ЦРУ банковской группе Барри Дигона был нанесен материальный ущерб в сумме 156 миллионов долларов — со смертью Лопеса тайный договор, заключенный с ним, оказался просто клочком бумаги.)

Через двадцать семь минут были расстреляны начальник генерального штаба, директор Национального банка и министр общественной безопасности.

Через двадцать девять минут был убит адъютант Санчеса по связям с ВМФ капитан Родригес.

(Этой акцией директора ЦРУ банковской группе Дэйва Ролла был нанесен материальный ущерб в сумме 217 миллионов долларов; со смертью Родригеса тайный договор на продажу бобов какао, заключенный с ним представителями Ролла в обстановке полнейшей секретности, ничего больше не значил.)

Через тридцать одну минуту по телевидению выступил новый премьер-министр Гариваса дипломированный инженер Энрике Прадо:

— Кровавое злодеяние, совершенное левыми экстремистами, не останется безнаказанным… Те, кто поднял руку на незабвенного героя национальной революции полковника Санчеса, понесут заслуженную кару… Один из них, майор Лопес, уже поплатился за измену… Я призываю народ к спокойствию… В случае каких-либо эксцессов будет введено военное положение со всеми вытекающими последствиями… Завоевания нашего движения мы намерены защищать железной рукой, без малейших колебаний… Я обращаюсь к офицерам и солдатам центральных казарм с требованием прекратить сопротивление… В случае, если они откажутся выполнить приказание правительства, мы перейдем к действиям, за последствия которых будут отвечать те, кто поддерживает бунт и анархию…

Через пятьдесят две минуты группа левоэкстремистской молодежи блокировала помещение американского посольства; раздались выстрелы (ее руководитель Серхио был на связи с агентом ЦРУ Хорхе Висто по кличке Чико; практику проходил в Португалии и Западном Берлине, был введен в редакцию левоэкстремистских газет, писал эссе о необходимости "мировой революции", обвинял Кремль в "предательстве интересов пролетариата", утверждал, что американский империализм — "бумажный тигр", и настаивал на том, что лишь террор — единственный путь к победе).