Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце

— Как ты это сделаешь? — возмутилась я. — Прямо подойдешь и в лоб потребуешь назвать улицу, дом и квартиру?

— Нет, но можно было бы посмотреть у нее в документах, — нерешительно предложила Катька.

— Думаешь, твоя подруга совсем дура? — еще больше раскипятилась я. — Как ты подглядишь в ее паспорте, если они с мужем всегда закрывают дверь в свою комнату на ключ.

— Даже когда идут обедать или ужинать? — недоверчиво спросила Катька.

— Да! — рявкнула я.

— Это странно, — робко заметила Катька.

— Конечно, странно, — согласилась я. — Но после двух убийств у людей могут появиться и не такие странности. Может быть, они просто не хотят, чтобы кто-то посторонний проник в их комнату и, скажем, подменил таблетки аспирина таблетками с ядом. Ну, это я говорю к примеру. А на самом деле у Галины с мужем могут быть какие-то свои соображения на этот счет.

— Но незаметно в их комнату не проникнуть? — спросила Катька.

— Это совершенно точно, — кивнула я.

— Но можно было бы выяснить их адрес у Алекса или кого-то еще, — не сдавалась Катька.

Очень уж ей не хотелось просить о чем-либо Голованова. Да и мне, честно говоря, тоже. Ведь он бы сразу понял, что мы собираемся и дальше «совать свои носы» в это расследование. И вряд ли ему это могло понравиться.

— Я уже беседовала с Алексом и Веней насчет адреса Галины, — сказала я. — Кстати, насчет того, была ли у Валентина любовница, тоже расспросила.

— И что? Сначала расскажи, что им известно про любовницу.

— Любовницы у Валентина либо не было, либо он ее прятал от своих приятелей, возможно, довольствовался услугами одноразовых шлюх, или же в любовницах у него состояла та самая Марина Михайловна — Димина мама, — перечислила я. — Вот все версии, которые на этот счет ходят среди друзей Валентина. А еще они полагают, что он по-прежнему любил свою жену Машу. Во всяком случае, другой женщины, с которой Валентина связывало бы что-то, кроме секса, возле него никто не видел.

— Жаль, — проронила Катька. — А что насчет адреса Галины и ее мужа?

— Они сказали, что дома у Галины были один или два раза. Что дом, помнят, а вот квартиру, хоть убей, — нет.

— И что, этот номер квартиры у них нигде не записан?

— Записан, — терпеливо кивнула я. — У Алекса в записной книжке. Но книжка лежит у него дома в Питере.

— Так пусть попросить кого-нибудь из своих домочадцев открыть ее и найти нужную запись, — сказала Катька.

— Алекс живет один, — отрезала я.

Исчерпав все свои доводы в пользу того, чтобы не обращаться к Голованову, Катька сникла. Итак, Веня и Алекс отпадали. Галина и Петр тоже. Идти за помощью к Боре и Мише было стремно по двум причинам. Во-первых, мы с ними за все это время сказали всего несколько слов. А во-вторых, не было заметно, чтобы Галина или ее муж, в свою очередь, испытывали к голубой парочке какую-то симпатию. Так что у Миши с Борей адреса Галины могло просто не быть. Не говоря уж о том, что они могли растрепать Галине, что мы интересовались ее адресом. Толя сидел в камере. А больше никого в доме не было. Сеня уехал, сказав, что нужно пополнить запасы.

И мы отправились к Голованову. Адрес отделения милиции, где он работал, и как туда добраться, Дима нам уже объяснил. Без особой охоты, но все же объяснил. Нам повезло, Голованов был на месте. При виде нас он не скажу, чтобы сильно обрадовался. Даже скорее наоборот. Во всяком случае, тот стон, который у него вырвался из груди, при всем желании трудно было принять за возглас радости.

— Чего вы опять приперлись? — чтобы уж окончательно расставить все точки над «i», спросил у нас опер.

Другие бы на нашем месте на такое обращение обиделись. Но не мы с Катькой. Чего на дураков обижаться? Мы сообщили Голованову про неудачу с оказавшимся пустым тайником, про синяки на руке Марины Михайловны и про то, что нам сегодня вечером необходимо уехать в город на всю ночь.

— Зачем? — подозрительно спросил у нас Голованов. — Снова что-то вынюхивать будете? Я же вам раз и навсегда запретил лезть в это дело.

— Нет, на этот раз у нас свидание, — радостно сказала я. — С нашими парнями.

— Не возражаете, если я проверю? — спросил Голованов, хватая трубку.

И он действительно позвонил Сереге. Должно быть, тот подтвердил мои слова. Потому что Голованов смягчился. Хотя и выглядел при этом изрядно удивленным. Похоже, ему не верилось, что мы с Катькой вообще когда-либо можем говорить правду. Или ему казалось странным, что нас кто-то еще хочет приглашать на свидание.