Александр Чернов - Могила для горбатого

Забив до отказа сумки, оба приятеля вышли из ларька и аккуратно прикрыли за собой дверь. На улице по-прежнему не было ни души. Никем не замеченные добрались до своей машины, погрузили в багажник сумки и выехали из переулка. Вся операция заняла у парочки не более десяти минут.

Дома Зойка спала в лоджии на диванчике. Приятели не стали ее будить, сложили легкопортящиеся продукты в холодильник, остальное добро рассовали в мебельной стенке. Затем с бутылкой самого лучшего ликера устроились на кухне за столом. Ликер был вкусным, но уж очень сладким, такой стаканами не попьешь, и Алиферов решил разбавлять им водку. Выпив стопку и закусив колбаской "салями", он достал из кармана пачку денег.

— Делим пополам, — сказал он, пересчитывая купюры. — На дело ходили вдвоем, поэтому будет справедливо, если и добычу разделим поровну. — Он снова зашелестел деньгами, на сей раз, отсчитывая долю Шиляева. — На держи.

Глаза у Сашки алчно вспыхнули. Он живо прикинул сколько можно будет купить на эти деньги доз героина. Оказалось семь. На целых семь дней он обеспечил себе "ширку", за какие-то десять минут работы! Да и работой-то это не назовешь. Так развлечение одно. А еще жратвы сколько взяли! Будут теперь с Зойкой недели две питаться нормальными продуктами, а не перебиваться, как обычно, картошкой с луком. А еще семьсот баксов! Нет, быть у Нечистого в подручных ему определенно нравилось. Сашка сложил деньги и сунул их в задний карман, решив про них ничего не говорить жене.

Алиферов еще хлебнул водки с ликером и, глядя Шиляеву прямо в глаза, заявил:

— Вот что, Санек. Тебе пока еще не говорили, но дела у нас хреновые.

— Что такое? — сразу насторожился Шиляев.

— Бабка-то, у которой иконы взяли, жива осталась.

— Жи-ива?! — вытаращил глаза наркоман и упавшим голосом спросил: — Как же так?

— Вот так. Не добил ты ее к сожалению.

— Черт возьми! — качая головой, будто в трансе, произнес Шиляев, а потом, словно очнувшись, подался к Нечистому. — Она же меня знает, Володя! Я же был у нее дома с Зойкой.

— Да ты не дрейфь раньше времени, — спокойно посоветовал Нечистый. — Она без сознания. Может, еще не выживет, а если выживет, то может, тебя и не вспомнит. Но на всякий случай нам нужно договориться, что ты будешь врать, если вдруг тебя менты сцапают.

В глазах Шиляева отразился панический ужас. Он снова склонился к Алиферову и торопливым горячим шепотом заговорил:

— Мне нельзя в камеру, Вовка! Никак нельзя! Я же там сдохну без дозы, браток… Слышь, Нечистый, сдохну!..

— Не сдохнешь! — грубо оборвал наркомана Алиферов. — "Ширку" я тебе и в камеру подкину… Найду способ и подкину… Но учти: за сговор больший срок дают. Поэтому, в случае чего ментам скажешь, мол, к старухе за иконами один ходил. А уж я тебя в беде не оставлю, из камеры выдерну. Но ты сделаешь все так, как я научу.

И Нечистый подробно изложил свой план действий.

Деваться супругам было некуда. Как ни крути, а домой все-таки придется возвращаться. На следующий день ближе к обеду они отправились восвояси. По указанию Нечистого супруги не взяли с собой ни валюту, ни продукты, ни какие-либо другие вещи, которые могли бы служить уликами, свидетельствующими о причастности их к грабежам. Зойка отчаянно трусила, поэтому первого в дом отправила супруга. Сама же Долженкова осталась в проулке и издали наблюдала за тем, как Сашка удаляется по раскаленной от полуденного солнца улице. Схватят или нет?..

Шиляев напротив страха не испытывал. Уверенность в своей неуязвимости в него вселяли вчерашние посулы Нечистого и недавно вспрыснутая в вену доза героина. После долгого сидения на "ханке" от "геры" он сейчас испытывал необычайные ощущения. Дороги, заборы и свешивающиеся через них на улицу ветви фруктовых деревьев казались ему расплывчатыми, волнистыми и сам он, будто не шел, а плыл по тихой спокойной реке с райскими садами по берегам. Казалось, ничто не сможет разрушить этот чудесный дивный мир наркомана.

Сашка вошел в калитку. Ступая по "зеленой лужайке", приблизился к дому. Халупа казалась ему дворцом, увитым плющем. Где-то рядом журчала вода, пели птицы. Дворец и не должен быть забитым мебелью. Его чопорные со строгими линиями залы встретили Шиляева тишиной, прохладой, покоем. Царское ложе манило прилечь, понежиться в хрустящей, пахнущей свежестью постели.

Сашка ступил в следующую комнату… И тут его неожиданно схватили две пары сильных рук, сбили с ног и придавили крепким коленом к пыльному, заплеванному и усеянному окурками полу.