Александр Чернов - Миллионеры

Дознаватель не понравился Белоглазову. Бледное рыбье лицо, глаза на выкате, бесцветные волосы. "Не человек, а вобла сушеная", — подумал он, пожимая вялую узкую ладонь Меркина.

Капитан сложил в полуулыбку свои тонкие губы.

— С чего начнем?

— Я думаю, с допроса часового.

— В этом нет необходимости, — быстро сказал Меркин. — Я уже допрашивал его. А вы можете ознакомиться с протоколом.

Стараясь сохранить вежливый тон, Белоглазов произнес:

— Я бы хотел поговорить с часовым лично.

— Вы зря потеряете время, — капитан выставил подбородок. — Солдат не сможет добавить ничего существенного к уже сказанному. К тому же он плохо себя чувствует.

— Я зря потрачу время, товарищ капитан, если уеду отсюда, не встретившись с часовым. А он, я думаю, не настолько слаб, чтобы не смог ответить на пару интересующих меня вопросов. Давайте все же пройдем в санчасть, — мягко, но настойчиво повторил Белоглазов.

Недоуменным пожатием узких плеч капитан выразил свое отношение к несговорчивости Белоглазова, однако вытянул руку в сторону КПП.

— Прошу!

Территория части выглядела образцово. Привыкший к порядку Белоглазов оценил это сразу — казармы и деревья свежепобелены; газоны подстрижены; покрытые асфальтом дорожки подметены и политы, вдоль них, будто по линеечке, стоят урны.

— Командир здесь, видимо, требовательный, — с уважением сказал майор, шагая рядом с Маркиным через разлинованный белой краской плац.

— Часть числится на хорошем счету, — согласился капитан. — За всю историю существования ни одного мало-мальски серьезного правонарушения… так, незначительные проступки… И вдруг хищение боеприпасов… У нас в области такие случаи крайне редки, — то ли извиняясь, то ли оправдываясь, добавил Меркин.

— Что конкретно было похищено?

— Пятнадцать тротиловых шашек и шесть детонаторов.

Майор присвистнул:

— Ого! Это же шесть килограммов взрывчатки! Хватит поднять на воздух целый квартал.

В ответ капитан лишь удрученно кивнул.

Офицеры прошли мимо столовой. У хоздвора, откуда раздавалось мычание, свернули влево. На пути им попался высоченный, в два человеческих роста деревянный забор и рядом с ним крохотный домик. "Гауптвахта", — догадался Белоглазов. Сразу за ней располагалась санчасть.

Военврач — бровастый пожилой мужчина — заставил посетителей накинуть халаты и проводил в конец коридора к двери с надписью "Изолятор".

— Спасибо, что проводили, товарищ капитан, — сказал Белоглазов, быстро вошел в дверь и тут же захлопнул ее перед ошарашенным Меркиным.

Довольный тем, что оставил капитана с носом, Белоглазов огляделся. В комнате, где едва умещалась койка, кроме нее самой, стояли еще табурет и тумбочка. Обстановка спартанская. Впрочем, какая она должна быть в войсковой части?

Обитатель палаты — испуганный прыщавый паренек с забинтованной головой и распухшим носом — с удивлением воззрился на майора. Он привык к окружению людей в военной форме, и посещение милиционера было для него неожиданностью.

— Болит? — Белоглазов пристроился на табурете и с сочувствием посмотрел на солдата.

— Болит, — признался тот.

— Ничего, до свадьбы заживет. — Белоглазов раскрыл папку и достал протокол допроса. — Давай знакомиться. Я следователь районного отдела внутренних дел майор Белоглазов. Назови свои фамилию, имя, отчество.

— Дорошин Николай Васильевич.

Майор взялся за ручку.

— Год рождения?..

Записав исходные данные парня, Белоглазов перешел к сути дела.

— Я понимаю, Коля, ты сегодня уже давал показания и, наверное, устал. Но тебе придется повторить все с самого начала. Постарайся в своем рассказе ничего не упустить.

С гримасой боли парень пошевелился, удобнее устраивая голову на подушке, и после небольшой паузы заявил:

— Я в роте считаюсь "молодым". Вчера в четвертый раз ходил в караул. В час ночи заступил на пост. Когда проходил мимо боксов, меня ударили чем-то тяжелым по голове. Очнулся за зданием связанный. Потом пришла смена, и меня освободили.

Майор улыбнулся:

— Шпаришь, будто вызубрил… Ты мне вот что скажи: лица их видел?

— Не-а… Темно было, и они сзади подбежали

— Может, голоса слышал, разговор?..

Парень вытаращился.

— Какие голоса, товарищ майор! Меня же по башке треснули, да я еще, когда падал, физиономией в землю въехал. — В доказательство Дорошин потрогал распухший нос. — Вырубился без звука. Может быть, они о чем-то и говорили, но я уже не слышал… Сволочи! Рот клейкой лентой залепили, а у меня насморк… чуть не задохнулся…