Александр Чернов - Ловчила

— Очень интересно, — буркнул Фефелев.

— Я того же мнения, — сказал Хвостов. — Вы вышли из дому Бериковой в двадцать три сорок и направились к магазину. Мы с помощником проверяли: до него пятнадцать минут ходу. В двадцать три пятьдесят пять были у дверей "Бриллианта". Не знаю, какой у вас был довод, чтобы убедить охранника открыть вам дверь, но думаю, веский, раз он решился впустить вас. Владимир Сечин вам доверял и не хотел лишний раз беспокоить ребят из пункта охраны. Поэтому он придержал кнопку датчика, когда вы входили в двери. На это вы и рассчитывали. Таким образом, вы, не поднимая шума, проникли в магазин. Ничего не подозревавший охранник повел вас в подсобку. Оказавшись за его спиной, вы ударили его принесенной дубинкой, а затем для верности нанесли удар ножом в сердце. Десяти минут вам хватило на то, чтобы очистить сейфы и собрать наиболее ценные побрякушки. Конечно же, вы заранее все спланировали, изготовили дубликат ключей от сейфа Нечаева, наметили, что возьмете, а возможно, учитывая вашу педантичность, даже составили список вещей, которые вам предстояло украсть. При помощи полоски целлулоида или похожего материала вы зафиксировали кнопку сигнализации, а когда вышли и закрыли двери, целлулоид выдернули. Идти от магазина до вашего гаража также пятнадцать минут. Я это вчера проверил. В двадцать пять минут первого вы были у себя в боксе. Примерно в половине Валюха видела, как вы закрываете ворота, а в тридцать пять минут первого вас заметила Мария Алексеевна. Вы шли домой. Ну, как вам схема преступления? По-моему, я ни на минуту не выбился из вашего графика?..

— Вздор! — безапелляционным тоном заявил Фефелев. — Это всего лишь ваша гипотеза.

— Да вы дятел! — не сдержавшись, воскликнул Хвостов. — Сколько можно долбить одно и то же?

— Как бы вы меня не оскорбляли, — с достоинством сказал завскладом, — доказательств моей виновности у вас нет.

На птичьем лице Хвостова возникла улыбка Люцифера:

— Извольте! Сегодня я встречался с Нечаевым. Он отлично помнит, какая сумма денег оставалась у него в сейфе. Также я просмотрел кое-какие записи по вашему магазину. — Майор похлопал по лежащим у него на столе канцелярским книгам. — Особенно меня заинтересовало количество проданного товара за субботний день. Так вот, если к деньгам из сейфа Нечаева прибавить выручку за субботу и вычесть деньги, истраченные вами на покупку новых покрышек и аккумулятора для вашей машины, то как раз получится вот эта сумма. — Хвостов извлек из ящика стола пакет с изъятыми у Фефелева деньгами и бросил его на столешницу. — И это еще не все. Я взял у Нечаева отпечатки пальцев. Думаю, перед тем, как положить деньги в сейф, он обязательно их пересчитывал, а раз так, то на новеньких купюрах должны остаться отпечатки его пальцев. Сегодня экспертиза это установит. И если вы, — в голосе майора прозвучала угроза, — после такой неопровержимой улики станете отрицать очевидное, я посажу вас на ночь к отъявленным уголовникам, а завтра утром вы будете умолять меня выслушать ваше признание.

— Гм, гм, — произнес в кулак Фефелев. Глядя в пол, он несколько секунд раздумывал, затем поднял к Хвостову свои увеличенные стеклами очков глаза. — Признаться, вы загнали меня в угол, гражданин следователь. Мне ничего не остается, как рассказать вам правду.

— Давно бы так, — самодовольно проворчал Хвостов.

— Деньги эти действительно из магазина, но я "Бриллиант" не грабил, и охранника не убивал.

Хвостов дернулся так, что кости его громыхнули, будто кто-то встряхнул копилку с монетами.

— Что?! — заорал он и содрал с лица очки. К этому трюку майор прибегал крайне редко, только в том случае, когда хотел ошеломить противника. Дело в том, что глаза у него были необычные — черные, как нефть, почти без зрачков. И у собеседника, глядевшего в них, создавалось странное ощущение, что глазами Хвостова на него смотрит сам дьявол. — Вы надо мной издеваетесь, да?

Фефелев замер с открытым ртом, затем стряхнул с себя оцепенение и нечленораздельно забубнил:

— И все равно я не убийца… Я на самом деле, — вдруг заторопился он, — после свадьбы пошел в гараж. Мне нужно было перелить вино.

Хвостов напялил очки и, вложив в слова весь имеющийся у него в запасе сарказм, произнес:

— Сейчас вы скажете, что в сутках нет более благоприятного времени для переливания вина, чем половина первого ночи…

— Не надо шутить, гражданин майор, — обиделся Фефелев. — Мне сейчас не до смеха. А вино мне просто необходимо было перелить. Если вы сталкивались когда-нибудь с виноделием, то должны знать, что вино должно храниться в доверху заполненной таре, иначе при взаимодействии с воздухом оно скисает. Утром я взял из двадцатилитровой бутыли три литра своего лучшего мускатного вина, чтобы угостить желающих на свадьбе Нечаева. Перед работой я не успел перелить вино в более подходящую посуду, поэтому пришлось заняться этим ночью.