Алексей Котрунцев - Последний грех

— Прямо, триллер какой-то! Шок! Ну, я не знаю — не мальчики, а петухи! Ничего, сейчас он их воспитает! Мало не покажется! — Марк уже не кричал, а быстро-быстро говорил, успокаивая себя пустыми выражениями. — Ничего, ничего. И не таких. Кто ж думал-то?!

— Марк Сигизмундович! — Громко, чтобы его услышали, Максим прервал учителя. — А занятие сегодня будет?!

— Что?! Ах, да! А как же?! — Будто вспомнив, зачем он здесь, танцор замер. И сразу преобразился. — Конечно, Максимчик, ты же сам понимаешь, что война войной, а занятия по расписанию. И тебя это больше всех касается. Способности нужно тренировать.

— Тогда, давайте начнем, — Максим смущенно опустил глаза.

— Конечно. Конечно, мой мальчик. — Марк встал и решительно хлопнул в ладоши. — Ребята, встали. Позиция номер два.

Участь драчунов была предрешена. Не в глобальном, конечно, смысле, а в смысле наказания. Карпыч подтащил их к дальней двери и швырнул на пол. Вздохнул, вытер пот со лба, достал ключи. Пацаны не шевелились, страх взял власть и над ними. Со смиренностью святых они ждали. Что находилось за этой дверью, каждый прекрасно знал. Отстойник, карцер, изолятор — у комнаты было много названий, но суть ее от этого не менялась. Комната страха, боли и унижений, оказаться здесь никто не хотел.

— Заваливайте! — Карпыч распахнул дверь и выжидающе взглянул на драчунов. — На шконки, легли, быстро!

Пацаны поднялись и робко вошли в комнату. Тусклая лампочка под потолком. Пол в бурых пятнах. Набрызганные шубой стены. Вентиляции в команте не предусматривалось, отчего на бетонных стенах висели тонкие капли влаги. Воздух пах землей и кровью. Увидев на дужке кровати наручники, Ромка непроизвольно сжался.

— Ложитесь!

Пацаны в нерешительности переглянулись.

— Быстро! — Карпыч отвесил Ромке оплеуху. От удара пацан пролетел пару метров и врезался в кровать. — На шконку, сучок!

Ромка быстро лег.

— А ты, хули стоишь?!

Ленчик метнулся на кровать. Жесткая фанера вместо матраса кололась занозами, но сейчас их лучше было не замечать. Карпыч подошел и наручниками пристегнул Ленькины запястья к дужке. Потом, оттянув, окольцевал ноги. Растянутое на фанере тело напряглось и сразу заныло. Ленчик зажмурился, но промолчал.

Ромке пришлось еще хуже. С меньшим ростом, даже в струнке он не доставал до конца. Но Карпычу было все равно. Он дернул мальчика за ноги и защелкнул стальные браслеты. Ромка выпустил слезу, но также, как и Ленька, кричать не решился. Мучитель посмотрел на него, сплюнул и пошел на выход. Хлопнула входная дверь, в карцере воцарилась тишина. Но страх и боль все равно остались. Через минуту последний стал исчезать, а боль напротив — нарастала. Растянутое тело и деревянные иглы в нем — когтями они расцарапывали мозг. Не давали успокоиться и смириться со своим незавидным положением. Ленчик тихо прошептал.

— Все из-за тебя, козла!

— Я ж просто пошутил, а ты сразу с кулаками!

— Пошутил?! Совсем дебил?! Я такие шутки в гробу видал!

Слово за слово, диалог петушков быстро стал набирать обороты. Разделенные лишь метром, теперь мальчишки кидались оскорблениями. И боль нехотя, но притупилась. Мальчишки опять, пусть и словесно, но дрались.

Первым их услышал Марк. Слова русского мата всегда ассоциировались у него с видом грубого быдла, а те же слова, воспроизведенные мальчишеским фальцетом, и вовсе вызывали неприкрытое бешенство. Отчасти потому, что мальчики эти — были его учениками. Детьми, в воспитание которых он вкладывал свою душу, силы и кое-что еще. Проходя по коридору, танцор замер и выражение — «пошел ты на хуй» кайлом бухнуло в его рафинированное сознание.

— Карпыч! — Марк постучал в дверь у лестницы. — Карпыч, ты здесь?!

После недолгой паузы дверь отворилась. Карпыч вопросительно уставился на Марка.

— Карпыч, эти двое. Кажется, опять.

— Что опять?

— Опять нам мешают.

— Как это? Я ж их прицепил. На дыбе голубки.

— Вот тебе и голубки. Воркуют так, что уши вянут. Сам послушай, — Танцор уткнул руки в бока и ждал. — Слышишь?

— Не разберу только….

— Я так не могу! Заставь их замолчать! В конце концов, это — невыносимо!

— Ладно. — Карпыч устало вздохнул. — Сейчас, все решим.

Услышав скрежет дверного замка, пленники сразу притихли. Кто мог их посетить, оба прекрасно знали. Это мог быть только он. И ждать от этого визита чего-то хорошего не приходилось. Еще до того, как в комнате зажегся свет, в возникшем силуэте они увидели статную фигуру и кончики усов. Наихудшие опасения оправдывались. Ленчик заметил, что усач что-то держит в руках, но что именно разглядеть не удалось. Через секунду лампа на потоке вспыхнула, и пленники увидели в толстых руках Карпыча медицинский шприц.