Александр Чернов - И ты, Брут...

Я обнял Настю, и за ее спиной плотнее прикрыл двери в квартиру. Девушка была теплая, разомлевшая, и от близости ее тела я почувствовал как по моему телу разливается истома. Я медленно втянул ноздрями воздух, наслаждаясь пряным ароматом, исходившим от волос девушки, и шепнул ей в ушко:

— Это было совсем несложно. Я запомнил подъезд, в который ты входила, а узнать у соседей, где живет очаровательная девочка, которая бродит иногда по подъезду в розовой пижаме, было парой пустяков.

Настя хихикнула, а потом продолжительно и сладко зевнула:

— Я так рада тебя видеть. Ты соскучился по мне и потому пришел, да?..

Как не приятно мне было прижимать к себе девушку, я стеснялся ее объятий. Признаюсь, я вообще, не люблю случайных объятий, мимолетных поцелуев, нечаянных прикосновений, дальше которых в силу неподходящей обстановки, а точнее за отсутствием таковой, дело зайти не может. Предпочитаю не дразнить себя и партнера раньше времени. Я разомкнул руки за спиной Насти и прислонил ее к стене. Девушка болталась из стороны в сторону, словно у нее не было хребта.

— У нас снова проблемы, Настя! — заявил я.

— Ну какие еще проблемы, Игорь? — она опять обвила мою шею руками и повисла на ней. — Я ни о чем не хочу слышать. У нас сегодня был тяжелый день. Я хочу спать!

Не зная куда деть руки, я сделал ими в воздухе несколько замысловатых движений и снова сцепил за спиной девушки.

— Большие неприятности. Ребята Владимира Андреевича вскрыли сейф, а он оказался пуст.

Настя встрепенулась:

— Пуст? Ты что говоришь?

Я слегка отстранился от девушки и печально подтвердил:

— Пустой как барабан. Теперь император…

— Какой император?.. — изумилась Настя.

Я почему-то смутился и, испытывая за свое смущение еще большее смущение, пояснил:

— Ну, Владимир Андреевич этот, я так его называю… Он считает, что сейф отчистили мы.

— Ничего себе! — стряхивая остатки сна, воскликнула девушка. — Глупость какая! Мы же ничего не брали!

— Я то же самое сказал императору — не верит, — пошутил я. — Хочет, чтобы мы вернули ему миллионы.

— Он что, рехнулся? — вспыхнула Настя. — Где же мы ему их возьмем?

— Не знаю, — откровенно признался я. — Но отвечать за пропажу придется нам. Владимир Андреевич объявил на нас охоту. Возле моего дома и дома Чумы уже торчат его люди. Нам нужно сматываться из города. Давай, собирайся, поедем на дачу к моему приятелю. Там нас никто не найдет. А мы в спокойной обстановке сможем подумать над тем как дальше быть.

На лице девушки возникло лукавое выражение:

— А мы с тобой на даче будем вдвоем-вдвоем?

Я невольно улыбнулся:

— Может, ты хотела сказать одни-одни?

— Пусть так. Главное нам никто не помешает?

— Я прослежу, чтобы не помешали, — подмигнув, пообещал я.

Настя тихонько засмеялась.

— Ради того, чтобы провести с тобой несколько счастливых дней, я готова на побег из родительского дома, — и она потерлась носом о мой подбородок.

В этот момент я ничего не видел, кроме прекрасных глаз девушки, ничего не слышал, кроме голоса Насти и ничего не чувствовал кроме биения ее сердца, а потому вовремя не заметил приближающуюся опасность. Неожиданно раздалось деликатное покашливание, которое заставило нас обоих вздрогнуть. Как Настя висела на моей шее, так я вместе с ней и развернулся в сторону источника звука. На лестничной площадке между вторым и третьим этажом стояла юная особа лет восемнадцати, ужасно похожая на маму Насти и отдаленно напоминавшая саму Настю. Разумеется, это была младшая дочь Виталика и Кати, которую они послали за хлебом. Вышеозначенную покупку девушка и держала в руках. Сестра у Насти была длиннонога, волоока, с кукольным личиком, пышными длинными волосами темно-каштанового цвета. Ее стройную фигурку, как перчатка, обтягивало короткое красное платье, подчеркивая каждую линии ее великолепного тела. И вот на лице этого прелестного создания застыло ехидное выражение человека, узнавшего о своей сестре шокирующую новость.

— А чего это вы здесь танцуете? — невинно поинтересовалась девица. — Музыка давно кончилась.

Я не сумел придумать ничего лучше, как прижать к себе голову девушки и, поглаживая ее рукой по волосам, сказать:

— Ничего, Настя, не плачь. Он к тебе еще вернется!

— Ну да! — подняла меня на смех девица. — Раз попались, нечего придуриваться.

Не отрывая от меня глаз, девица стала подниматься по ступенькам. Настя отошла от меня и, скрестив на груди руки, стала ждать приближения младшей сестры. Я помалкивал.