Александр Чернов - И ты, Брут...

— И чем занимается дядя Игорь? — полюбопытствовал Санек, залпом осушив свою порцию водки.

Я набрал в рот пахучую жидкость, прополоскал рот, дезинфицируя кровоточащие от удара бугая десны, и, проглотив водку, ответил:

— Я тренер в детской юношеской спортивной школе номер шесть. Обучаю пацанов вольной борьбе.

Санек оживился:

— О-о!.. — протянул он уважительно. — Тогда понятно, почему тебе удалось без труда справиться с верзилой в метро. Но ежели ты "вольник", чего же кулаками орудовал, а не показал ему пару приемчиков?

— Я между прочим, боксом в молодости увлекался, да и основы рукопашного боя изучал, — заметил я скромно. — Одно время даже инструктором по физической подготовке в войсках работал. А насчет приемчиков — у нам с бугаем весовые категории разные. Тяжеловат он для меня.

— С тобой, Игорь, дружить нужно, — заявил Чума с еще большим почтением.

— Дружи, я не против, — согласился я и посмотрел на обрюзглого мужчину, который с графинчиком водки и бутербродом на тарелке, прошествовал мимо нас к соседнему столику и уселся за него спиной к нам. Мужчина показался мне знакомым. — А ты, Санек, где работаешь? — в свою очередь полюбопытствовал я.

— А нигде, — с вызовом ответил Чума. — Откинулся я недавно. Пять лет отмотал.

Я мысленно похвалил себя за наблюдательность. Действительно, парень бывшим зеком оказался. Однако радоваться приобретению такого приятеля особенно нечего.

— И за что же ты сидел, Санек? — из вежливости поинтересовался я.

Парень был из гордецов. Он уловил легкое презрение, проскользнувшее в моем тоне и, по-видимому, в отместку мне, с какой-то бравадой заявил:

— Да так, обычная "расчлененка". Завалил я одного приятеля на хате, не понравился он мне. Распилил труп в ванной, а потом вынес из дому по кускам и закопал в разных частях города.

Потягивающая коктейль девица поперхнулась и непроизвольно пододвинулась ко мне, как ребенок придвигается к взрослому, когда в его присутствии кто-то рассказывает страшную историю. Держа в зубах трубочку, Настя исподлобья взглянула на Чуму, потом на меня и недоверчиво спросила:

— Правда что ли?..

Я криво усмехнулся:

— Да врет он все. За расчленение пять лет не дают. Если бы он отсидел за него все что полагается, был бы глубоким стариком.

— Правильно, — тотчас согласился Чума и взялся за бутерброд. — Не убивал я никого. А срок за драку получил. Ножом одного саданул…

В памяти свежи были воспоминания о встрече с бугаем. Я не хотел говорить ни о драке, ни о поножовщине и поспешил переменить тему.

— С тобой, Санек, все ясно, — заявил я и пододвинул к девушке тарелку с пирожным. — А ты, Настя, у нас студентка. Мы это поняли. Какого института?

— Я в медицинском учусь! — с таким пафосом проговорила девушка, что я невольно пожалел о том, что в свое время пошел учиться в физкультурный институт, а не в медицинский.

Но Чуме, по-видимому, нравилось стращать девушку, и он не желал менять тему разговора.

— Ха! Так ты будущий медик! — воскликнул он так, словно ему удалось уличить Настю в чем-то нехорошем. — Чего же ты испугалась, когда я о трупе заговорил? Я слышал, студентов-медиков заставляют в моргах так "жмуриков" потрошить, что "расчлененка" детской забавой кажется. Некоторые, говорят, даже удовольствие от вскрытия получают.

— Может быть, кто-то и получает удовольствие, я нет! — отрезала девушка. — Тем более что к скальпелю моя профессия отношения не имеет. Я терапевтом буду, а не патологоанатомом или хирургом.

— Ладно, ладно не злись, шучу я, — примирительно сказал Чума и обратился ко мне: — Кстати о скальпеле, Игорь. Покажи мне тот ножичек, что ты подобрал с полу в метро.

Нож из рук бугая выбил Санек, и он имел полное право на него взглянуть. Я полез в карман, достал нож и протянул его через стол Чуме. Он взял вещицу, повертел в руках, нажал на кнопку. Из рукоятки выскочило короткое широкое лезвие.

— Славное перышко, — с видом знатока изрек Чума и попробовал ногтем остроту заточки. — За такой ножичек я многое бы отдал. — Он поднял на меня глаза, в которых читалась зависть. — Слышь, Игорек, зачем тебе перышко? — вдруг спросил Санек. — Отдай его мне!

Я помахал перед собой ладонью так, будто протирал запотевшее стекло.

— Обойдешься! Возможно, этим ножичком кого-нибудь убили. Засветишься с ним где-нибудь, и тебя снова посадят. — Я протянул к Чуме руку. — Дай-ка сюда!

Саньку очень не хотелось расставаться с понравившейся ему вещицей, однако доводы мои он счел убедительными и безропотно вложил в мою руку нож.