Александр Чернов - И ты, Брут...

Я взглянул на девушку со скепсисом.

— Раньше нужно было думать, когда Чума бугая прирезал. Тогда нам с тобой, возможно, ничего бы и не было. Впрочем, кто знает. А теперь нас засосало в такую трясину, трактором из нее не вытянешь. На нас теперь всех собак навешают. Нам придется ответить за смерть бугая, Валеры, Бугрова, налет, разбой и многое, многое другое. Нас сделали козлами отпущения. — Девушка казалась сильно напуганной и расстроенной, я спохватился и постарался ее успокоить. — Хотя нас, может быть, и не найдут. Мы с Чумой в масках были, а тебя ни охранник, ни горничная в глаза не видели. Да и в криминальных новостях о тебе не упоминали. Возможно, все и обойдется. Так что ты, Настя, не расстраивайся.

Я говорил, а сам не верил в правдивость своих слов. Да и как можно поверить в такую чушь. Обойдется! Подставили нас, ясное дело, и тот кто подставил теперь сделает все, чтобы мы ответили за чужие грехи.

— Нас не посадят? Ты правду говоришь? — во взгляде Насти было столько мольбы, надежды и веры в меня, что сердце мое дрогнуло.

— Не посадят! — сказал я твердо. — Мы обязательно с тобой выкрутимся из этой ситуации. Я найду выход. Впереди у нас с тобой будет много-много счастливых дней. Я тебе обещаю!.. — Я протянул девушке руку. — А теперь вставай, поехали к Чуме. Будем решать, что нам делать с сейфом.

Наш завтрак на двоих был испорчен. Мы толком ничего не съели, даже кофе не допили. После таких криминальных новостей ни одному нормальному человеку кусок в горло не полезет. Мы отнесли наш завтрак на кухню и спрятали в холодильник до лучших времен. Настя покрутилась перед зеркалом, я выключил телевизор, дождался ее, а затем мы вышли из квартиры и заперли дверь.

Лидия Ивановна уже заступила на пост. Я не стал прибегать к хитростям и уловкам, к каким обычно прибегал, чтобы избежать встречи со старухой. Пусть сплетничает — и мы с Настей промчались мимо зловредной старухи даже не поздоровавшись. На остановке поймали такси и пятнадцать минут спустя были на месте. В целях конспирации сошли немного раньше, чем было нужно, поплутали по улицам частного сектора и подошли к дому Санька. По моим подсчетам Чума сегодня после вчерашней смены должен был отдыхать. Час был еще относительно ранний, пятнадцать минут десятого, и я рассчитывал застать его дома.

— Санек! — позвал я негромко, а когда никто не откликнулся, крикнул громче: — Сане-ек! — Результат нулевой. Тогда я принялся через равные промежутки времени выкрикивать имя компаньона, с каждым разом увеличивая звук на пару децибел. Наконец мои усилия докричаться до Чумы или чьих бы то ни было ушей увенчались успехом. Дверь тихонько приоткрылась, и на крыльцо вышла шмара. На ней все тот же халатик, те же тапочки, но вот на голове вместо парика тюрбан, сооруженный из полотенца. Вид у Санька мамаши разморенный и утомленный, как у человека только что принявшего ванну. Ни на меня, ни на Настю шмара не обратила внимания. Она словно вышла подышать свежим воздухом, а не на мой зов.

— Здравствуйте! — склонил я голову. — Саша дома?

Шмара не спеша достала из кармана халатика длинный мундштук, сигарету, прикурила и лишь потом отрицательно покачала головой.

— Понятно, — изрек я. — А где он?

Женщина скользнула по мне безразличным взглядом, прислонилась спиной к столбу крыльца и уперлась в него полусогнутой ногой, похожая на зазывалу у дома с красным фонарем.

— Работает, — произнесла она одно лишь слово. Голос у нее оказался низкий с хрипотцой.

Наконец-то я выбил у матери Санька признание.

— Вот как? — удивился я. — Но у него же вчера смена была. Сегодня он отдыхать должен.

Глубокая затяжка, равнодушный взгляд, индифферентный тон, односложный ответ.

— Вызвали.

— Много ж вы слов надоили, — сказал я невесело. — И последний вопрос, если конечно вы не очень утомились беседой. Когда ваш сын будет дома?

Наконец-то шмара разговорилась и выдала целое предложение.

— На обед должен приехать домой.

Ничего себе! Если Чума заявится к часу, где же мы с Настей три с половиной часа скоротаем? Шмара, будто подслушала мои мысли. Она медленно повела бровями в сторону двери и предложила:

— Заходите. Подождете.

Нет уж спасибо! Я предпочитаю находиться подальше от дома, где главная улика, свидетельствующая против нас, припрятана.

— Извините, в другой раз, — поклонился я. — Мы на улице погуляем.

— Как хотите, — шмара потушила сигарету, повернулась и, раскачивая бедрами, вошла в дом.