Элен Макклой - Убийство по подсказке

— А вы уверены, что Родней был влюблен в Ванду? — спросил Базиль, изучая лицо Фойла долгим, внимательным взглядом.

— Но ведь она в этом убеждена.

— А он?

— Он, конечно, несколько уклончив в своих ответах. Вполне естественно, он понимает, где лежит «ключ» к его собственному мотиву убийства. Но в последнее время их часто видели в общественных местах вместе и о них ходили всякие слухи. Что же вам еще нужно?

— Ну а если я вам скажу, что Род в это время был помолвлен с другой, очень приятной на вид девушкой?

— Я скажу, что он сам виноват в том, что попал в такую замечательную передрягу, — резко ответил инспектор. — Не первый раз пригожий молодой человек влипает в подобную ситуацию, особенно если он добр по натуре, да еще к тому же привлекателен.

Базиль решил про себя не упоминать в этот момент Полине.

— Иногда мне кажется, что присущее человеку желание доставить всем удовольствие и понравиться всем на свете несет в себе больше вреда, чем самый страшный рок, — примирительно согласился с инспектором Базиль.

— Мы располагаем, по крайней мере, тремя мотивами — вновь начал муссировать эту тему Ламберт. — Но ведь и двух за глаза достаточно.

— Вначале у нас было слишком много тех, которые обладали возможностью совершить убийство, — продолжал Базиль, — а теперь у нас перебор тех, у кого для этого есть мотив. И три из этих мотивов были хорошо известны широкой общественности — два из них коренятся в завещании, что представляет собой акт публичной записи, а один в амурных делах Ванды с Роднеем, которые получили достаточную огласку. Я считаю, что убийца хотел, чтобы мы были осведомлены об этих мотивах. Это — составная часть его плана с целью завлечения в поле подозрения как можно большего числа людей.

— И все же мы располагаем одним преимуществом, — бойко заявил Фойл. — Возможность совершения убийства ограничивает круг всех подозреваемых четырьмя действовавшими на сцене лицами.

— Нет, — возразил Базиль, — тремя. Если принять во внимание свидетельство Адеана, заявившего о том, что Марго Ингелоу покинула альков до того, как туда вошел ее муж. Только у Ванды и у Рода были как мотив, так и возможность для осуществления своего замысла. У Леонарда есть только возможность, но отсутствует мотив, а у Марго есть мотив, но нет возможности.

— Можем ли мы сомневаться в том алиби, которое Адеан выдвигает в пользу Марго? — спросил Ламберт.

— Адеан заботится только о себе, — ответил Базиль. — Трудно сказать, говорит ли он правду о Марго или же предоставляет ей алиби только в расчете на то, что она отплатит ему, взяв на себя финансирование его пьесы?

— Ну а что вы скажете, если подыскать мотив и для Леонарда?

— Это — преднамеренное убийство, — ответил Базиль. — Орудие убийства, ситуация, при которой оно было Свершено, одним словом, все было продумано и подготовлено заранее. Это означает, что мотив должен быть навязанным, непреодолимым. Почти любой человек может совершить убийство случайно, под влиянием аффекта, секундного импульса, но преднамеренное убийство должно обладать достаточно сильным мотивом, чтобы постоянно поддерживать в убийце состояние холодной, осознанной ярости, которая сводит на нет страх перед наказанием за содеянное. Это должен быть такой мотив, когда любая альтернатива убийству исключена. До сих пор нам ничего не известно о Леонарде такого, что могло бы заставить нас предположить наличие такого мотива у него.

— Хватит с меня ваших мотивов, — воскликнул Фойл. — Мне нужны доказательства. Но я не вижу, каким образом мне удастся их получить.

— Лично я усматриваю несколько возможностей, сказал Базиль. Он повернулся в сторону Ламберта. — Вы сделали спектрограмму ручки ножа?

— Разве это столь важно?

— Попытка — не пытка.

— Но не могли бы вы подсказать, что, собственно, мне следует в ней искать?

— На вашем месте я бы поискал на ней следы масляной кислоты…

Этот совет не произвел на инспектора ровным счетом никакого впечатления, но Ламберт, услыхав его, даже вздрогнул от неожиданности.

— Вы имеете в виду…

— Я имею в виду, — резко перебил его Базиль, — что необходимо проверить любую возможность.

— Может, подбросите какую-нибудь работенку и мне? — язвительно поинтересовался инспектор Фойл.

— Постарайтесь разузнать как можно больше о темной фигуре, которую той ночью я обнаружил на площадке пожарной лестницы. Если это убийца, то что именно она, или он, там делал? Почему мне в руки упал текст пьесы, принадлежащий Ванде? Почему в нем была подчеркнута фраза Хатчинса? Я не верю, что все это следует рассматривать в разрезе мелодрамы, какого-то предупреждении или угрозы. Это убийство было заранее задумано и спланировано чьим-то уравновешенным, оригинальным умом а не темпераментным недоумком.