Питер Чейни: Тайное становится явным

Быстро окинув ее взглядом, он отметил, что ее жакет и юбка скроены так, как должен был быть скроен настоящий костюм, и подумал, что у нее есть свой собственный стиль. Интересно, а что представляют собой Кларисса и Эсме?

Такси уехало. Какое-то мгновение они стояли, глядя друг на друга. Затем Калагэн сказал:

– Мне не хотелось бы делать того, что вам не нравится. У вас не очень уверенный вид. Мне кажется, что вы бы предпочли находиться где-нибудь в другом месте.

Она улыбнулась, но улыбка была мимолетной, затем она храбро ответила:

– Я постараюсь, просто я не привыкла вести задушевные разговоры с частными сыщиками, которых я не знаю. Но раз я здесь, мне лучше пройти через все это.

Он улыбнулся.

– Как жаль. Вы, должно быть, себя ужасно чувствуете. Пройдемте внутрь. Может быть, когда мы выпьем, вы почувствуете себя лучше.

Они поднялись по ступенькам на второй этаж. Клуб состоял из одной комнаты, очень большой комнаты с баром, расположенным в ее конце. Кроме бармена, в ней никого не было. Калагэн довел ее до столика и направился к бару. Там он заказал бренди и черный кофе. Когда он вернулся к столику, она заговорила:

– Думаю, самое лучшее, что я могу сделать – это сказать все, что я должна сказать, и покончить с этим делом.

Он улыбнулся ей, и она заметила, что у него были белые, ровные зубы.

– Прекрасная идея, – согласился он. – Но только вся штука заключается в том, что даже когда мы высказываем все, что нужно, очень часто все же не удается разрешить проблему.

Она улыбнулась, но улыбка получилась очень холодной.

– Вы пугающе умны, мистер Калагэн, – произнесла она. – Я слышала об этом. Видимо, мне следует опасаться вас или что-то в этом роде…

– Не знаю, – ответил Калагэн и сел.

Бармен принес бренди и кофе. Калагэн предложил ей сигарету и, когда она отказалась, закурил сам, глубоко вдыхая дым и медленно выпуская его через ноздри.

– Итак? – спросил он.

На его лице была дружелюбная усмешка. Она посмотрела в сторону окна и произнесла:

– Мне бы все же хотелось закурить.

Протягивая ей сигарету и поднося зажигалку, он подумал, что в мисс Одри Вендейн действительно что-то такое было, как бы сказал Николз, даже если ей сейчас несколько затруднительно начать разговор.

Она молча курила, а затем очень быстро произнесла.

– Мистер Калагэн, мне не хотелось бы, чтобы вы занимались этим делом для моего отца. Я не думаю, что это необходимо.

– Понятно, – произнес Калагэн. – Я полагаю, у вас есть веские доводы в пользу того, чтобы я не участвовал в этом деле?

– Самые веские – ответила она, холодно глядя на него. – Дело передано полиции. Думаю, этого вполне достаточно и не вижу причин для привлечения частных детективов.

Калагэн ничего не ответил. Он молча сидел, отхлебывая кофе.

– Конечно, – продолжала она, если вы выйдете из дела сейчас… если вы не возьметесь за него, хотя вы его еще и не начинали, я думаю, вы должны получить какую-то компенсацию.

Калагэн стряхнул пепел и стал смотреть на тлеющий кончик сигареты. На его губах появилась чуть заметная улыбка. – Он чувствовал ее нетерпение.

Затем он произнес:

– По-моему, это очень мило с вашей стороны. Очень честно. Но беда в том, что я уже встречался с мистером Лейном, юристом вашего отца, и практически дал согласие на участие в этом деле.

Он посмотрел на нее. Ее взгляд был направлен в сторону окна. Калагэн подумал, что даже если у мисс Одри Вендейн действительно нет какого-то особого темперамента, как утверждал Лейн, все же она наделена чем-то в этом роде, и в немалой степени. Во всяком случае, Калагэн был невысокого мнения о способностях юристов определять человеческий характер.

Она опять взглянула на него и сказала как бы невзначай:

– Может быть, это и так, но я не вижу причин, мешающих вам принять компенсацию за отказ от этого дела. А вы видите?

Калагэн какое-то мгновение смотрел на нее, а затем сердито усмехнулся.

– Конечно, мисс Вендейн, я всегда готов к тому, чтобы от меня откупились. И какую же компенсацию вы можете предложить? Мне кажется, что компенсация – очень правильный термин. Мне он нравится, особенно если учесть, что я ничем эту компенсацию не заслужил.

Она покраснела и тихо спросила:

– Вы надо мной смеетесь?

– Я никогда не смеюсь над такими серьезными женщинами, как вы, – ответил Калагэн. – Мне было просто интересно узнать о компенсации.

Она кивнула, посмотрела на стол, как бы собираясь взять стакан с бренди, но не взяла. Затем взглянула на него и заговорила: