Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде

— Где ты тут? — пыхтела Леся.

Наконец ее голова уткнулась во что-то мягкое, оказавшееся бедром подруги. Сделав необходимые вычисления, Леся переместилась еще немного и уткнулась носом в связанные руки подруги. Какое счастье! Они оказались именно связанными, а не скованными наручниками, как втихомолку опасалась Леся. Вот с металлом она бы точно не справилась. А веревки что! На свои зубки, спасибо маме, папе и кальцинированному творожку, которым ее пичкали в детстве, Леся пожаловаться не могла.

И теперь она с энтузиазмом взялась за вонючую и изрядно задубелую от грязи веревку. Песок и земля скрипели у Леси на зубах. Но она только морщилась и, пуская слюну, азартно продолжала свою работу. Наконец ей показалось, что один из узлов, столь щедро навязанных на руках Киры, стал поддаваться.

— Да! — обрадовалась Леся, дергая зубами противную веревку. — Да! Да! Кира, кажется, получается!

Кира отозвалась своим обычным мычанием, только теперь в нем отчетливо слышалось ликование. Когда процедура развязывания Киры была закончена, та сбросила с рук и тела мотки веревки, вытащила изо рта кляп и прошамкала:

— А-ая е-ва!

— Что? — не поняла Леся.

— Я говорю — какая стерва!

— Кто?

— Да Ольга!

— Так это она нас сюда упекла?

— А кто еще? Ты что, ничего не помнишь?

— Нет, — призналась Леся. — Мне брызнули в лицо какой-то вонючей дрянью, и я сразу же отрубилась.

— Так тебе повезло! — хмыкнула Кира. — А я на нее вылетела как раз в тот момент, когда она тебя, спеленутую словно куколку, запихивала в этот склеп.

— Так мы в склепе? — ужаснулась Леся.

— А то ты сама не чувствуешь!

Кира села и принялась распутывать свои ноги.

— Чувствую, — произнесла Леся, которая теперь и в самом деле чувствовала, и даже слишком много. — Слушай, может быть, ты и меня развяжешь? А то у меня все тело затекло. И кожа горит. Я к тебе через весь склеп ползла, а пол тут какой-то неухоженный.

— Ой, извини! — сконфузилась Кира, бросаясь к подруге и на ощупь находя узлы на веревках. — Слушай, а как же ты, связанная, умудрилась меня развязать?

— Зубками.

И тут Лесе в голову пришла новая мысль.

— Слушай, — дрогнувшим голосом произнесла она. — А откуда у Ольги эти веревки взялись, которые я грызла? Вроде бы, когда из машины выходили, при ней ничего не было.

— Не было. Она их тут нашла. Могильщики когда покойников в землю опускают, им же веревки нужны? Ну, вот и…

Она не договорила и осеклась. Но Леся и так уже услышала достаточно. Теперь ей смертельно хотелось выпить коньяка. Много. Целое ведро, чтобы, во-первых, продезинфицировать рот, а во-вторых, смыть мерзкий привкус. За неимением коньяка могла подойти и цистерна одеколона.

Кожа на губах у девушки вспухла и горела огнем. По рукам и ногам, к которым возвращался нормальный кровоток, бегали острые противные мурашки. Но все это было сущим пустяком по сравнению с тем жутким чувством, которое охватило Лесю, когда она узнала, какие веревки она так сладострастно грызла.

— Мамочка, — прошептала Леся. — Мне кажется, я умираю.

— Подходящее местечко, — одобрила ее решение Кира, к которой по мере восстановления ее двигательных функций возвращалось и природное ехидство. — Далеко нести не придется.

— Кира, давай отсюда выбираться! И как можно скорей! Мы же тут погибнем!

Подруги поднялись на ноги и, кряхтя, принялись обследовать склеп, в который их затащила Ольга.

— Ничего не понимаю. Тут что, нет дверей?

Пространство и в самом деле не имело ничего похожего на дверь. Трещин и щелей было множество. Склепу явно минул не один десяток лет.

— Она нас замуровала! Господи, а я-то еще все голову ломала, почему она нас в живых оставила! А вот оно что! Замуровала! Живьем! Изверг! Найдут потомки лет через двести наши косточки, никто толком и не поймет, за что нас тут!

— Леся! — взвыла Кира. — Не мели ерунды! Где бы она взяла кирпич и цемент? Это же не стройка! Мы были на кладбище, да еще поздно вечером!

— Веревки же нашла! И мы не знаем, сколько мы тут провалялись в отключке. Может быть, уже сутки.

— Тогда бы нас искали!

— Я тебя умоляю! Кто?

Кира замолчала. На этот вопрос ответа у нее не было. В самом деле, кто может знать, где нужно их искать? И кто вообще станет их искать? Была единственная родная душа — бродяга Фантик, так и тот сгинул. Девушка опустилась на холодный пол рядом с подругой и затихла. Ближайшее будущее представлялось Кире довольно мрачной штукой. Искать их не будут, значит, они так тут и умрут. От голода и жажды. Хотя почему так говорят? Ведь ясно же, что человек может умереть либо от одного, либо от другого. Но внезапно Кира подпрыгнула.