Росс МакДональд - Три дороги

- Не хотите ли надеть галстук перед зеркалом?

- Спасибо, нет. Не сейчас.

- Вы оставили мой костюм у портного, как я просил?

- Да. Спасибо за все.

Брет быстро удалился, даже не оглянувшись. Дверь квартиры тихо закрылась только тогда, когда он подошел к лестнице.

Гарт ждал на улице, весь сгорая от нетерпения.

- Что, тот самый мужчина?

- Ну, послушайте, господин Тейлор. Я видел его поздно вечером и довольно давно. Думаю, что это... он...

- Можете ли в этом поклясться?

- Давайте уйдем отсюда. Он может выйти. - Гарт подался прочь на своих коротких ножках, семеня так быстро, что Брету пришлось пуститься в бег, чтобы поравняться с ним.

- Значит, вы считаете, что это он, не так ли?

- Я сказал: думаю, что это он. Но не могу поклясться. Бесполезно тянуть меня в суд, потому что я ничего не буду показывать под присягой.

- Забудьте о законах, хорошо? Этот мужчина избил вас и убил мою жену. Верно?

- Это определенно он, - подтвердил неохотно Гарт. - Только не забывайте, о чем я сказал, если захотите притянуть меня в суд. Я содействовал вам как только мог...

- Успокойтесь на этот счет. И дайте мне ваш пистолет.

- Зачем вам понадобился пистолет? Вызовите лучше полицию, и пусть она им займется. Дайте мне возможность убраться отсюда и вызывайте полицейских.

- Я просил у вас не совета, а пистолет на время.

- Не могу вам его дать. Это чертовски хорошее оружие, оно мне нужно по работе.

- Вы можете купить себе другой наган.

- Но этот пистолет не зарегистрирован. Он мне обошелся в пятьдесят баксов. Приведите мне хоть один аргумент в пользу того, чтобы я вручил вам пятьдесят баксов.

- Вот, держите. - Они подошли к перекрестку, где находилась аптека. Брет остановил Гарта и протянул ему пятидесятидолларовую кредитку.

- Я сказал, что он не зарегистрирован. Не так-то легко его заменить.

- Тем лучше для нас обоих.

Гарт взял купюру и посмотрел на нее. Затем развернулся возле Брета полукругом с большой четкостью и ловкостью, как циркуль. Брет неожиданно ощутил тяжесть металла в кармане своего кителя и тут же исполнился уважением к Гарту. Коротышка обладал неожиданными для Брета талантами.

- Спасибо.

- Не благодарите меня, юноша. Если примените эту пушку, то обязательно обожжете себе пальцы.

- Я и не собираюсь применять это. Я беру его лишь в качестве моральной поддержки.

- Моральной поддержки чему? Я все же вызвал бы полицию. Только дайте мне пять минут, чтобы убраться...

- Может быть, вы правы. Я подожду.

- Фу.

Гарт пошел, не оглядываясь назад и не попрощавшись, потом быстро побежал через дорогу к своей машине. Брет стоял на перекрестке и мрачно улыбался до тех пор, пока желтая машина Гарта с откидывающимся верхом не въехала в поток движения и не затерялась в нем. Затем он пошел обратно к жилому зданию, из которого только что вышел вместе с Гартом. Он не собирался вызывать полицию по причинам, о которых нет времени рассказывать.

В третий раз на протяжении одного часа он постучался в ту же самую дверь. Прошла целая минута в тягостном ожидании; он отсчитывал каждую секунду, напряженно вслушиваясь. Потом постучал еще раз, громче, но ответом были новые тридцать секунд молчания. Тогда он загрохал так сильно, что тонкие панели затряслись под его костяшками, как поверхность барабана. Опять немного подождал, и его терпение лопнуло. Отступив немного в глубину коридора, он разбежался и ударил плечом в дверь, которая с треском распахнулась.

В гостиной никого не было, кроме послеобеденного солнца, лучи которого проникали через опущенные полоски жалюзи. Он закрыл за собой дверь и огляделся по сторонам. На стене направо висел ряд фотографий с голыми женщинами: "Моему давнему другу Лэрри", "Лэрри, у которого есть то, что надо..." В углу стояли тяжелое кресло, большая радиола и столик, заваленный поцарапанными пластинками. Брет заглянул за кресло, за диван и осмотрел остальную часть квартиры. Кухня оказалась удивительно чистой и прибранной. Небольшая спальня без окон, где он проспал тяжелым сном предыдущую ночь, две незастеленные кровати, под которыми ничего не было, кроме лохматых клочьев пыли. Небольшая ванная комната, где он блевал накануне, стенной шкаф, набитый одеждой, которая висела ровными рядами и за которой никто не скрывался. Он зачастил сюда, и Милн намек понял.

В пустой спальне, где вокруг лежали вещи Милна и пахло каким-то смолистым запахом мужского одеколона, Брета ошеломила близость к человеку, который убил Лоррейн. Брет разговаривал с ним, позволил ему притрагиваться к себе, проспал всю ночь в одной комнате с ним, даже надевал его одежду. Он находился в очень близком контакте с убийцей и не заметил в нем ничего необычного. Ничего такого, что было бы хуже недостойного и вульгарного поведения, то есть таких качеств, которые представлялись безобидными для человека, вытащившего его из заварушки. Недостойное поведение свидетельствовало о моральном опустошении, а вульгарность - о порочности. Он принял помощь из рук, которые удушили Лоррейн, и чувствовал себя оскверненным, как сама эта комната была осквернена Милном.