Марианна Баконина - Школа двойников

Он пять месяцев пробивал командировку в Таджикистан, пробил и съездил, и его серия репортажей поражала первобытным клокотанием чувств. Лизавета даже назвала его Ксенофонтом наших дней. Он горевал об убитых и воспевал подвиги во имя Отечества и гуманизма. Он отыскал на Памире заброшенные рубиновые копи и снял легенду о сокровищах. Если бы он жил на два с половиной тысячелетия раньше, то стал бы воинственным поэтом и мастерски воспел бы походы Александра Македонского – самого поэтического из воителей.

Саша Маневич всегда жаждал новизны и смотрел на мир широко открытыми глазами.

Нововведения и обсуждали Лизавета, Саша и заглянувшая в Лизаветин кабинет на огонек, точнее, на рюмку молдавского коньяка, старейший выпускающий редактор «Петербургских новостей» Светлана Владимировна Верейская – женщина, с успехом доказавшая, насколько верен парадокс, введенный в оборот английскими романистами: апломб красавицы составляет восемьдесят процентов ее красоты. Она сама охотно называла себя глубокой пенсионеркой, она по-прежнему работала и по-прежнему была красавицей. Еще Светлана Владимировна была шумной и азартной любительницей поговорить. Она ныряла в беседу смело и безоглядно – так бросается в прорубь зимний купальщик, недавно обращенный в моржовую веру.

Верейская пришла пять минут назад и уже плескалась в ледяных водах полемики. Последнюю неделю корреспонденты, редакторы, ведущие и операторы новостей спорили только об одном – о грядущих новшествах.

Вместе с Новым годом на телевидение пришло новое начальство, новая, так сказать, метла, немедленно решившая совершенно оригинальным образом подмести длинные студийные коридоры, редакционные комнаты, а заодно и забитый устаревшими передачами эфир.

Собственно, ничего супернеординарного не произошло – каждый новый начальник усеивал свой телевизионный путь реформами и преобразованиями. К примеру, один решал объединить все передачи единой идеей, превратить телевизионный день в этакую тягомотную тематическую кишку. Другой, наоборот, твердил о типичном телевизионном времени и требовал, чтобы все программы, фильмы и спектакли шли не дольше сорока пяти минут. Сорок пять – и никаких гвоздей!

Реформы не затрагивали только две составляющие части телевизионного эфира – «Новости» и детская программа «Спать пора» жили по старинке. Откуда бы ни приходили телебоссы, они подсознательно чувствовали: новости, так же как мультфильм и колыбельная, – они и в Африке именно новости, мультфильм и колыбельная.

И вот – проект. Великий и Могучий.

– Он не режиссер, он не продюсер, он – десантник, я точно теперь знаю. Вы посмотрите: стратегическое планирование, центр управления полетом, радиоперехват, информационная агентура, запасной аэродром и, наконец, «телевидение быстрого реагирования». – Саша Маневич теребил в руках три листочка – план их будущей жизни в «Новостях».

Действительно, все эти термины – иные в кавычках, а иные без – были использованы в актуальной разработке новой концепции информационного вещания.

Накануне президентских выборов все ждут перемен. Телевизионные боссы – не исключение. Каждый канал готовил к марту что-нибудь будоражащее, необычное и пикантное. Особенно в публицистической и аналитической сфере. Петербург решил не отставать от Москвы.

– Это какой-то телевизионный генерал в лампасах. Он тут пишет, цитирую, что собирается превратить нас всех «в телевидение быстрого реагирования, которое будет формировать общественное мнение по жизненно важным вопросам на новом этапе развития России». Он хочет, чтобы мы в эфир ходили двадцать четыре раза в сутки, – продолжал горячиться Саша.

– Ну, положим, не двадцать четыре, а двенадцать, – ввернула справедливая Лизавета.

– Не важно! Вот вы, Светлана Владимировна, можете мне разъяснить, что такое «принцип действенного фактора» и как я должен писать «пьесу дня»?

Верейская откашлялась:

– Милый, я-то старуха, мне что! Я им сразу сказала: я уже столько на своем веку видела! И кукурузу сажала на телеэкране, и петербургские наводнения, когда воды якобы по пояс, показывала. Я могу и умею по-всякому. Вот вы, молодняк, как же вы это терпите?

Слово «молодняк» Верейская произносила так смачно, что комната сразу превращалась в зоопарк, хотелось прислушаться и принюхаться – где здесь веселые трехмесячные медвежата и куда делся недавно родившийся лисенок?

– Не переживай, Сашенька, пьесу дня будем писать мы с Елизаветой Алексеевной. Тебе же придется стать бойцом бригады особого назначения, занятой выпеканием горячих новостей. Но печь ты их будешь так, чтобы это помогло философски осмыслить жизнь.