Алистер Маклин - Дьявольский микроб

- Теперь моя очередь просить. Простите меня. Не предполагал, что вы догадались. Надеюсь, когда настанет моя очередь... - Он осекся и повернулся к Мэри: - Несправедливо, чтобы такое прекрасное дитя... Не вовсе я бесчувственный, Кэвел... особенно если речь идет о женщинах и детях. Скажем, я вынужден был похитить детей с фермы в Альфингеме, но они уже свободны и будут с родителями через час. Да, да, было бы несправедливо. Идемте, миссис Кэвел.

Она подошла ко мне, слегка коснулась моего лица.

- Что это, Пьер? - прошептала она без всякого осуждения, скорее с любовью, удивлением и состраданием. - Что было бы несправедливо?

- Прощай, Мэри, - сказал я. - Доктор Грегори не любит, когда его заставляют ждать. Скоро мы встретимся.

Она хотела еще что-то сказать, но Грегори взял ее за руку и повел к двери. А немой Генрих с пистолетами в обеих руках наблюдал за нами безумными глазами. Затем дверь закрылась, стукнула задвижка, а мы все стояли, уставившись друг на друга в свете белого фонаря, стоявшего на полу.

- Вшивая грязная свинья, - яростно закричал Харденджер. - Почему...

- Заткнись, Харденджер, - тихо и повелительно сказал я. - Все разойдитесь. Наблюдайте за оконными амбразурами. Быстро! Ради бога, поживее! - В моем голосе было нечто такое, что заставило бы двигаться и египетскую мумию. Быстро и тихо семеро из нас заняли места у окна. Я прошептал: - Он собирается что-то подбросить в окно. Скорее всего ампулу ботулинусного вируса, токсина. Дорога каждая секунда. - Я знал, что достаточно мига, чтобы вытащить ампулу из стальной фляжки. - Поймайте ее! Необходимо ее поймать. Если эта ампула шлепнется на пол или ударится о стену, мы все станем мертвецами.

Едва я умолк, как снаружи послышался шорох, метнулась тень руки и что-то влетело, крутясь, внутрь давильни. Блеснуло, переливаясь в свете фонаря, стекло. Я успел заметить красную пробку. Ампула ботулинуса! Ее кинули так ловко, что никто не успел поймать. Она ударилась точно о стык каменного полай каменной стены и разлетелась на тысячи звенящих осколков.

Никогда не пойму, что заставило меня действовать, как говорится, с изумительной быстротой. Частица секунды - вот все время, которое потребовалось мне отреагировать, отчаянное желание выжить двигало мной. Совершенно автоматически, инстинктивно, не задумываясь поступил я.

Еще когда ампула влетела, кружась, мой мозг отметил невозможность схватить ее, а руки уже тянулись к бочке сидра, находившейся рядом. Звон разбитой ампулы еще отдавался в ушах эхом, а я уже изо всей силы бросил бочку в то место, где ампула разбилась. Бочка и обручи разлетелись, словно сделанные из тонкой фанеры, и десять галлонов сидра залили часть пола и стены.

- Еще сидра! - закричал я. - Лейте больше на пол, на нижнюю часть стены! Выливайте в воздух над тем местом, где разбилась проклятая ампула. Ради бога, не вымочитесь сидром. Быстрее! Быстрее!!

- Ни черта это не поможет, - прохрипел побледневший Харденджер, но, несмотря на эти слова, сам уже выливал большую бочку сидра. - Что это даст?

- Вирус гигроскопичен, - торопливо сказал я. - Ботулинус боится воды. У него в сотню раз больше тяги к водороду, чем к азоту. Вы ведь слышали, что говорил сегодня вечером Шеф.

- Но ведь сидр не вода, - яростно сказал Харденджер.

- Господи, помоги нам! - разозлившись, крикнул я. - Конечно, это сидр! У нас ведь другого ничего нет. Не знаю, каков будет результат. Впервые в жизни вам, Харденджер, следует молить, чтобы в алкоголе содержалось побольше воды. - Я хотел поднять еще бочку, поменьше, но задохнулся от боли в боку и уронил ее. Мелькнула мысль, что это результат воздействия вируса, но потом сообразил, что сломанное ребро воткнулось в легкое, когда я бросал первую бочку, но сгоряча не почувствовал никакой боли. Сколько нам осталось жить? Если какая-то часть вируса оказалась в воздухе, то сколько ждать наступления агонии? Надо вспомнить, что говорил Грегори о хомяке, когда мы стояли вчера у внешней двери лаборатории номер один. Пятнадцать секунд для дьявольского микроба и столько же для ботулинусного вируса. Для хомяка пятнадцать секунд. А для человека? Бог знает, возможно, полминуты. Максимально. Я нагнулся и поднял с полу фонарь.

- Прекратите лить, - приказал я. - Остановитесь. Следите, чтобы сидр не промочил обувь или одежду. Если это произойдет, умрете. - Я посветил фонарем вокруг, а все вскарабкались повыше на настил, подальше от янтарного потока сидра, быстро заливающего каменный пол. Тут я услышал звук мотора полицейского "ягуара": Грегори, вместе с Генрихом и Мэри, отправился осуществлять свой безумный план, вполне уверенный, что оставляет после себя склеп с мертвецами.