Алистер Маклин - Золотое рандеву

- И скажи ему: нет.

- И сказать ему?

- Возможно, это дурацкая привычка - иметь гордость, но что поделаешь, - голос мой звучал грубо не намеренно. Это выходило само собой. - Какую я ни получу работу, это будет работа, которую нашел сам, для себя, а не купленная для меня девицей. - Показать кукиш в ответ на искреннее предложение, подумал я с горечью, можно было и в более изящной форме. Лицо ее сразу как-то окаменело.

- О, Джонни, - всхлипнула она странно приглушенным голосом, отвернулась и уткнулась лицом в подушку. Плечи ее затряслись от сдерживаемых рыданий.

Я чувствовал себя совсем не в своей тарелке. Протянув руку, я неуклюже дотронулся до ее головы и сказал:

- Мне ужасно жаль, Сьюзен. Но нельзя же из-за моего отказа...

- Не в этом дело, не в этом дело, - она замотала головой, не отрываясь от подушки. Голос звучал еще глуше, чем прежде. - Все это фантазия. Нет, нет, все, что я говорила, - правда, но просто эти несколько минут мы - как бы это сказать - мы были не здесь. Мы были далеко от "Кчмпари". Ты... ты понимаешь? Я погладил ее по голове.

- Да, Сьюзен, понимаю, - хотя, откровенно говоря, не очень представлял, о чем она толкует.

- Это было как сон. - Я не мог взять в толк, когда начался этот ее сон. - В будущем. Далеко от этого ужасного корабля. И тут ты прерываешь сон, и мы снова на "Кампари". И никто, кроме нас, не знает, какой нас ждет конец. Мама, папа - их всех Каррерас убедил, что сохранит жизнь, она снова всхлипнула и продолжала: - Дорогой мой, мы сами себя обманываем. Все кончено. Сорок вооруженных людей охраняют корабль. Сама видела. На часах стоят по двое. У нашей двери тоже двое. Все двери заперты. Никакой надежды, никакой надежды. Мама, папа, ты, я, все мы завтра в это время уже перестанем существовать. Чудеса не могут случаться постоянно.

- Не все еще кончено, Сьюзен. - Я меланхолично подумал, что никогда не смог бы стать торговцем. Не смог бы даже убедить человека, умирающего от жажды в Сахаре, что ему неплохо выпить воды. - Никогда не бывает все кончено! - это прозвучало ничуть не лучше первой попытки.

Я услышал скрип пружин и увидел, что Макдональд приподнялся, опершись на локоть. Полезшие на лоб густые темные брови явно говорили о его недоумении и беспокойстве. Его, наверно, разбудил ее плач.

- Все в порядке, Арчи. Она просто немножко расстроена, вот и все.

- Простите, - Сьюзен выпрямилась и повернула к боцману залитое слезами лицо. Она дышала часто, неглубоко и сдавленно, как это обычно бывает после плача. - Мне ужасно неловко, что разбудила вас. Но ведь действительно нет надежды. Разве не так, мистер Макдональд?

- Арчи будет достаточно, - веско заявил боцман.

- Хорошо, Арчи, - она попыталась сквозь слезы ему улыбнуться. - Я просто страшная трусиха.

- Вы проводите весь день с родителями и не находите возможным рассказать им все, что знаете. Это называете трусостью, мисс? - укоризненно заметил боцман.

- Вы не отвечаете на вопрос, - не сдавалась, несмотря на слезы, Сьюзен.

- Я шотландский горец, мисс Бересфорд, - задумчиво произнес Макдональд. - У меня есть оставшийся от предков дар, страшный временами дар, без которого предпочел бы обойтись, но он у меня есть. Знаю, что произойдет завтра и послезавтра. Не всегда, но иногда знаю. Это ясновидение нельзя вызвать по заказу, оно приходит, и все тут. За последние годы много раз так угадывал. Вот и мистер Картер подтвердит, что ошибок не было. - Я лично впервые об этом слышал. Он был такой же бойкий враль, как и я сам. - Все у нас кончится хорошо.

- Вы так думаете, вы действительно так думаете? - в ее голосе теперь звучала надежда, надежда светилась в глазах. Медленная, размеренная речь Макдональда, наивность и искренность, написанные на загорелом лице, внушали доверие, уверенность, непоколебимую веру. И это было весьма впечатляюще. Вот тот человек, подумал я, который мог бы стать великим торговцем.

- Не думаю, мисс Бересфорд, - снова многозначительная улыбка. - Я знаю. Наши неприятности уже подходят к концу. Делайте то же, что и я. Поставьте все до последнего цента на мистера Картера.

Он убедил даже меня. И я тоже стал уверен, что все уладится в лучшем виде, пока не вспомнил, на кого он рассчитывает. На меня. Я дал Сьюзен носовой платок и сказал:

- Вытри слезы и расскажи Арчи об этой работе.

- Неужели ты собираешься доверить свою жизнь этой штуке? - Сьюзен полными ужаса глазами следила, как я завязываю булинь вокруг пояса. Голос ее откровенно дрожал. - Она же тоньше моего мизинца! - В перестраховке винить ее было затруднительно: тонкий витой трос, не толще обычной бельевой веревки, вряд ли рассчитывался на внушение уверенности кому бы то ни было. Даже мне он ничего подобного не внушал, хотя я и знал его свойства.