Алекс Норк: Замок у моря

— Ха-ха, тебе бы тоже не мешало побольше заниматься спортом, — полуоборотясь на его слова, проговорил мистер Уиттон. — Ну, пойдемте же, пойдемте.

Мне, для лучшего обзора местности, во время поездки предложили переднее сиденье рядом с Мэтью Уиттоном, который уселся за руль. Это позволило внимательней его рассмотреть.

На вид ему было лет около пятидесяти, но вряд ли больше. Нельзя сказать, что он производил впечатление силача — у него не было того показного рельефа мышц, которым козыряют фанаты в спортивных журналах или на шоу-конкурсах. В лексике простых, в особенности деревенских людей, есть слово «литой». Оно, на мой взгляд, очень подходило к тугой внутренней природной силе, которая порой превосходит искусственно накаченные мышцы. Мне встречались подобные люди, и очень похоже, именно к ним относился и Мэтью Уиттон.

Автомобиль с открытым верхом приятно продувался ветерком, и очень кстати — шел третий час дня и высоко стоящее солнце было жарким.

— Наверно, вода уже теплая и купальный сезон открылся? — спросил я у мистера Уиттона.

— Дядюшка Мэтью купается в любой воде, даже под Рождество, — ответил с заднего сиденья Джеральд Холборн.

— Не преувеличивай, пожалуйста, — улыбаясь, ответил тот. — А что касается воды, сегодня утром она была около восемнадцати градусов по Цельсию, и при такой жаркой погоде уже через неделю будет не менее двадцати.

Мы выскочили на окраину города, а еще через минуту покатили по широкой плотно уложенной гравием дороге. Справа от нас в разрядку виднелись крестьянские домики с подсобными постройками, слева — ярдов около трехсот — простиралась открытая местность, поросшая густой травой и редкими мелкими березками, а дальше виднелись громадные просторы моря, с густеющей к горизонту синевой. Берег здесь был чуть каменистым, приподнятым, и кромка воды оставалась вне поля зрения. Это создавало ощущение двух прекрасных соседствующих друг с другом природных миров. Воздух имел совершенно особенный запах, смешав в себе аромат сочных разогретых солнцем трав с легким, солоновато-йодистым запахом моря.

Словно угадав мои ощущения, Мэтью Уиттон довольно проговорил:

— Хорошо тут у нас.

Каким-то приятным спокойным добродушием веяло от этого крепкого человека.

— А дальше природа еще лучше, — добавил с заднего сиденья Джеральд. — Сразу за нашим замком и той деревенькой, где вы остановитесь, начинаются дубовые леса. Шикарные, на много миль в глубину. Там есть деревья, которые древнее нашего рода. Кто-то правильно сказал, что они выросли на крови: здесь шли бои Кромвеля с роялистами и шотландцами. А еще раньше в этих местах были частые кровавые стычки между Ланкастерами и Йорками — алой и белой розами.

— А за кого в той войне выступал ваш род?

— Ха-ха, стыдно сознаться — и за тех, и за других. Поэтому дядюшка Мэтью с одинаковой любовью рассаживает перед замком и белые, и алые розы.

— Джеральд, мой мальчик, не стоит смеяться над всем подряд, — слегка поморщившись, произнес Уиттон. Но и этот его маленький протест прозвучал мягко и снисходительно. — Знаешь к кому нам, по-моему, лучше всего поместить мистера Дастингса? К старикам Роббинсам.

— Правильно! Как я сам об этом не подумал. У них отличный дом, и люди они для нас близкие. Старый Роббинс еще занимается рыбной ловлей, — сообщил молодой человек, уже обращаясь ко мне, — а его жена отлично готовит. К тому же, у них неплохое хозяйство, да, дядя?

Мистер Уиттон кивнул:

— Прекрасная корова, овцы. Роббинс отличный рыбак и к вашему столу всегда будет подаваться разнообразная свежая рыба. Жить будете, как у Христа за пазухой.

Впереди, слева от дороги, показался красивый и, судя по всему, недавно выстроенный коттедж. Не из дешевых, и совсем не деревенского типа.

— М-мм? — не поворачиваясь к племяннику, вопросительно протянул Уиттон.

— Да, останови, пожалуйста.

Тот затормозил и два раза громко нажал на клаксон.

С полминуты мы тихо стояли на дороге, потом дверь открылась и на крыльце показалась девушка. В легком, облегающем тонкую фигуру, светло-зеленом платье. Темные почти черные волосы были пострижены строгим каре с небольшой плотной челкой по верху высокого лба. Эта не очень обычная, характерная, пожалуй, для старых портретов английской аристократии прическа подчеркивала ее изящную шею и тонкие прямые плечи.

Она быстро пошла к нам по дорожке садика, а мистер Холборн уже вышел из машины и стоял у калитки.