Андрей Житков: Кафедра

— Нужно три месяца, — упрямо сказал Александр Антонович.

— Нет, — покачала головой девушка. — Вы должны сделать все, чтобы через месяц я сидела на своем рабочем месте. Иначе — стоило бы к вам обращаться. Кстати, может быть, вы, как любезный кавалер, угостите девушку бокалом вина и ореховым пирожным?

Александр Антонович оглянулся на бугая, который плелся шагах в пяти от них. “Зачем он им сдался? Боятся, что бить их девку буду, насиловать? Убегу? Нет, здесь все нечисто”, — впервые Александр Антонович подумал о том, что тот, семилетней давности случай с японцем вполне мог быть классической подставой, и Андо с Бадаевым заодно, играют в один ворота. Вопрос — в чьи? И что за странная игра? Неужели все это -“эфэсбэшные” штучки в стиле дешевых американских сериалов? Если так, то Александр Антонович нужен им как специалист, его следует беречь, холить, лелеять и сдувать пылинки. Нет, но каково — семь лет выдержки! Проректор слегка приободрился и впервые посмотрел на свою спутницу с интересом — стильная девица. Ей бы не лаборанткой, а где-нибудь в “Интуристе” под богатыми клиентами работать.

Александр Антонович посадил девушку в пластиковое кресло, а сам отправился к прилавку. Себе взял пива, девице — бокал белого вина и пару пирожных. Бугай уселся за соседний столик и стал глазеть по сторонам.

— Ну ладно, если уж мне все-таки придется заниматься этим делом, как вас зовут?

— Лина, — сказала девушка, поднимая бокал.

— Очень приятно, — слукавил Александр Антонович.

В небольшой общежитской комнатке, разгороженной на две равные части платяным шкафом, стояли кровати и стол. Стол был накрыт клеенкой, уставлен пустыми банками из-под варений и солений, бутылками, стаканами. Митя сидел открытого окна, вдыхая аромат кремовых роз со стола зав.кафедры. Уже часа два Маркуша вел с с хозяйками комнаты — двумя простыми на вид девушками Мариной и Светой — душещипательные разговоры о загубленной жизни русского поэта, читал свои откровенно плохие стихи, постоянно переставляя и перевирая строчки, иногда пускал скупую мужскую слезу, бил кулаком по столу и матерился. Когда стихи кончились, он начал петь. Все из классического репертуара русской пьянки — “Черный ворон” и “Ой, мороз, мороз…” К девушкам Марине и Свете Маркуша поначалу вовсе не собирался. Он вел Митю к своей, как он говорил, бабе, которая готова пойти за ним в каторгу, в Сибирь, на эшафот, а еще у нее есть подружка, которую он тоже мечтал трахнуть, но нет-нет, он ее Мите отдаст, как лучшему другу… Маркуша минут пятнадцать ломился в дверь своей возлюбленной, пока, наконец, не вышли разъяренные соседи и не сказали, что девчонки, досрочно сдав сессию, перед практикой разъехались по домам — одна в Нижний, другая в Питер. Митя данному обстоятельству обрадовался и решил, что на этом похождения двух кафедральных ловеласов закончатся, но не тут-то было: Маркуша заявил, что у него куча запасных вариантов, и, действительно, на седьмом этаже, на кухне он выцепил Марину, которая готовила ужин и пригласила их к себе — “посидеть”. Знала бы она, во что все это выльется! Марина со Светой, хоть и были девушками приятными во всех отношениях — не носили “кислотных” курток, не курили ядреной анаши, желая показаться “крутыми”— никаких желаний у Мити не вызывали — пьют водку, ходят в домашних халатах, шоркая стоптанными тапками по полу — ну где им сравниться с прекрасным видением! Ему хотелось домой, к жене, и он все время уговаривал себя: “Еще две минуты и встаю. Все-все, встаю. Еще минута. До тридцати досчитаю и встаю…”

— О-о, спало-ось, и во сне привиделось… Э-э, девки, как там дальше? Налетели ветры буйны? — спросил Маркуша заплетающимся языком.

— Налетели ветры злые, — подсказала Марина. Неожиданно она запела красивым грудным голосом: — Налетели ветры злые, да с восточной стороны, и сорвали черну шапку с моей буйной головы… — Девушка, не отрываясь смотрела на Митю, ее глаза странно блестели.

Митя жестом показал, что ему надо срочно выйти. Оказавшись в коридоре, он пьяно помотал головой:

— Нет-нет, ухожу. Немедленно ухожу! — и направился к туалету.

— Привет! — услышал он чей-то голос и поднял голову. На подоконнике у открытого окна сидел длинноволосый парень в потертых джинсах. Он курил косяк и щурился. Острый запах анаши плыл по длинному общежитскому коридору.

— Привет, — машинально кивнул Митя, хотя не имел ни малейшего представления, что это за парень. — Рисковый кент, а вдруг какие-нибудь там “правильные” Светы с Маринами заложат? Уже дойдя до туалета, он вдруг вспомнил, что однажды они вместе брали у “басмачей” траву. Ну да, тогда его еще поразило, что у парня денег на тридцать “кораблей”. Если с таким товаром менты заловят, считай, что долгий путь от СИЗО к “зоне” ты себе уже обеспечил. “Он что, общежитский, что ли?” — удивился Митя.