Анатолий Манаков - На грани фола (Крутые аргументы)

- Кто знает, кто знает, - откликнулся Карлос несколько отрешенно. - О подлинной смерти, в отличие от клинической, что длится всего несколько минут, ничего не известно. Мы приучили себя к тому, что после смерти попадем либо в рай, либо в ад. Как на самом деле будет - Бог его знает, а если знает, то почему-то тщательно скрывает - пусть, мол, для некоторых будет сюрпризом. Для себя лично я ничего не исключаю, кроме добровольного ухода из жизни без всякой борьбы. Покончить с собой значит пренебречь муками матери при моем появлении на свет.

Взгляд Карлоса вдруг застыл на какой-то одной точке. Джордж решил его чем-то отвлечь.

- Никак не могу отделаться от этой дрянной привычки, - сказал он, показывая на свою трубку. - Знаю, курение вредит, тем не менее продолжаю дымить. Не то чтобы у меня не хватало воли бросить - хватает ведь не удариться в запой или разврат. Просто не в состоянии избавиться от нее, черт бы её побрал.

- Можно испытать такую методу, - оживился Карлос. - Попробуй выстроить в себе систему самооценки именно для этой цели. Мозг не дает избавиться от курения? Тогда введем новые привычки, которые соперничали бы со старыми и подавляли их. Одновременно нужно постараться не думать о себе, как о курильщике или некурильщике, избегать обстоятельств, провоцирующих беспокойство, и напоминать себе о губительных последствиях курения.

- Именно по этой методе ты и бросил?

- Нет, я просто и не начинал. Привычки ведь тоже предмет для анализа. Вот, скажем, мне приходится заниматься делом с известной степенью риска. Однако приносить все ради него в жертву, отказываться от привычных земных удовольствий я не готов. Ведь, как ни банально звучит, жизнь - это игра, а в игре надо уметь снимать напряжение. Смотрю на тебя и самого тянет закурить.

- Нет, лучше не надо, лучше я брошу. Насколько мне представляется, все зависит от умения сознательно обмануть себя, не так ли? - предположил Джордж.

- Именно сознательно. А потом, разве не обидно отправиться в мир иной раньше времени и не увидеть, что произойдет с этим нашим всемирным борделем? Обмануть же себя совсем не трудно. Кто не испытывал потребности защититься каким-нибудь мифом-щитом от отчаяния, чтобы чувствовать себя поуверенней?

- Нечто похожее происходит со всеми и чуть ли не в каждой семье. Взять хотя бы мою, по всем признакам весьма благополучную до недавнего времени. В сущности, многое зависело у нас лишь от самообмана. Все прекрасно и чудно уверяли мы себя с женой, следуя негласному договору никогда не перечить друг другу. Ругани или конфликтов мы никогда не позволяли, это верно. Согласие достигалось автоматически, без раздумий, пока в один прекрасный день, пару лет назад. моя супруга не собрала вещички и не уехала с каким-то своим другом в Калифорнию наблюдать заход солнца в океане. Бросилась в бега от надоевшей супружеской жизни. Я её нисколько не виню, ни дай Бог, и даже где-то понимаю. Сам не ангел и уже тоже порядком соскучился по рисковым ситуациям на грани фола. Всегда хочется взбодрить себя разнообразием. Ну никак не хочется быть механической куклой, снабженной приспособлениями исключительно для брачной жизни. В этом отношении...

Над головой у них раздался мягкий бархатный голос и его обладатель предстал перед столом.

- Что, ребята, время уже говорить друг другу спокойной ночи, а вы ещё на ногах. Полковник Рамирес к вашим услугам.

Не зная этого человека, можно по внешности приписать его к гильдии адвокатов, врачей, профессуры, но только не полицейских. Среди стражей порядка, конечно, встречаются лица не менее интеллигентные, но у полковника Рамиреса было какое-то почти невероятное выражение глаз, невероятное в плане того, что из-за узких очков в золотой оправе искрились глаза по-детски открытые и веселые, даже без тени намека на некую таинственность.

Обменявшись приветствием с Джорджем, он пояснил:

- Ни в коем случае не хочу мешать вашей беседе. Просто хотел познакомиться с товарищем Карлоса на случай, если понадоблюсь.

Поскольку английский у полковника был в довольно приличном состоянии, на том же языке он обратился и к Карлосу:

- Поверь моему опыту, с людьми той породы желательно разговаривать как хороший психиатр со своими пациентами. Старайся отмечать их благоразумие, которого в общем-то у них нет, и сообразительность, что в какой-то мере присутствует. Учти, они находят упоение в самой опасности грозящей им гибели и сладость в оргии мятежа. В такие моменты они не верят своим ушам, глазам - только наполовину. Но с ними, в принципе, можно разговаривать. Только если они отказываются наотрез, уничтожать их как бешеных собак. Это, наверное, редкий случай, когда свирепость лучше служит гуманности, как ничто другое. И запиши, пожалуйста, телефон в Мехико моего коллеги сеньора Санчеса Обрегона, исключительной души человека, на которого можно рассчитывать. Он дело знает. Я имею в виду не твое дело, естественно. А сейчас, Карлос, дай мне тебя обнять. Передавай теплый привет донье Марии. И Бог тебе в помощь. Спокойной ночи!