Петр Дударов - Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков

— О, это ничего! — ответил, улыбаясь, Фрейберг.

И переждав минуту, он докончил свой рассказ.

— Что же вы предполагаете? — спросил полицеймейстер.

— Пока трудно сказать, но мне думается, что убийство произведено с целью ограбления. При покойном ведь было сорок с лишним тысяч рублей.

На следующий день утром, надев на себя потертый костюм мастерового и нахлобучив на голову картуз, Фрейберг вышел за город. День был праздничный, к тому же ясный, и многие из горожан пешком и на дорогах уже выезжали в поле, захватив с собою самовары и кульки с провизией.

Фрейберг шел не спеша, присаживаясь через каждые четверть часа и пропуская мимо себя пешеходов и едущих. Дойдя до перекрестка дорог, он остановился и огляделся.

Слева от дороги на площади не больше одной десятины раскинулась небольшая тенистая березовая роща. От дорог и запаханных полос ее отделяла широкая песчаная полоса, поросшая редкой низкорослой травой. В рощице виднелось несколько простых столиков, два из которых были уже заняты пришедшими на зелень компаниями.

Обойдя рощу, сыщик увидел и землянку отшельника, едва возвышавшуюся в виде продолговатого холма, обнесенного ровиком для стока воды. Тут же был и сам отшельник Никон.

Босой, в сильно поношенной рясе, он сидел на земле и, видимо, ждал, пока закипит стоявший тут же самовар.

Сыщик подошел и снял картуз.

— Со святым праздником! — произнес он.

— И тебя тоже! Благословенно будет имя Божие! — отозвался отшельник.

— А что, отец, нельзя ли у тебя чайку напиться? — спросил сыщик.

— Отчего нельзя! Обедня уж отошла. Хочешь — со мною попьешь.

— Ладно, — согласился сыщик.

Он сел рядом с отшельником и с наслаждением глубоко вздохнул полной грудью.

— Хорошо у тебя здесь! — произнес он завистливо.

— Ништо, — хладнокровно ответил Никон.

Они замолчали и стали ждать, пока поспеет самовар.

Наконец самовар поспел, и отшельник пригласил Фрейберга в землянку.

Внимательно оглядывая все вокруг себя, сыщик стал спускаться вниз.

Землянка состояла из передней комнатки и жилого помещения. Передняя имела три двери: наружную, внутреннюю и боковую. Жилое помещение было очень просторно и освещалось целым десятком лампад. Задняя стена вся целиком была занята киотом, посреди которого, в отдельной раме, красовался прекрасный образ Спасителя, а по бокам — всевозможные лики святых. Часть стены, прилегавшей к киоту, была покрыта картинами из Ветхого Завета. У правой стены на длинном ящике помещалась твердая соломенная постель, а у левой стоял небольшой некрашеный стол и три табуретки. Маленькая полка с расставленной на ней затейливой посудой довершали обстановку.

Бедность землянки скрашивалась великолепным киотом, блестевшим кое-где золотом и серебром и эффектно освещавшимся десятком спускавшихся с потолка причудливых лампад.

Заварив чай, отшельник громко помолился, причем Фрейберг заметил, что слова молитв произносились неправильно, а из нескольких составлялась одна, совершенно непонятная.

Попивая чай, они разговорились.

— Все трудитесь, слышал я? — спросил между прочим сыщик.

— Господь заповедал трудиться во славу Его, — скромно ответил отшельник.

— Я слышал, длинную пещеру прорыли уже?

— Не особенно, обваливается часто песок-то…

— А взглянуть можно?

— Можно, батюшка, можно, — с видимым удовольствием ответил отшельник, вставая с табурета.

Вслед за ним сыщик прошел в переднюю комнату.

Отворив боковую дверь и засветив свечку, отшельник ввел сыщика в довольно высокую подземную галерею, уходящую наклонно вниз. Стены были не облицованы и состояли из песчаного фунта, а потолок поддерживался двумя полосами досок, лежавших на небольших поперечных балках, укрепленных на вертикальных столбах. Вообще, скрепы были очень примитивны, и галерея далеко не безопасна.

Осмотрев галерею с двумя поворотами, прорытую без всякого смысла (для одурачивания суеверного люда), сыщик возвратился в землянку. Теперь все его внимание приковал киот. Неотразимое любопытство тянуло к нему Фрейберга. Раза два он посматривал на часы, но время, как ему казалось, тянулось бесконечно медленно.

— Аль собираешься куда? — спросил отшельник.

— Да, пора и честь знать, — ответил сыщик. — А эти два пятиалтынных возьми, сделай милость, на бедных.

И он подал отшельнику деньги.

— Спаси тебя Христос, — вздохнул Никон. — Деньги-то ты в кружечку опусти!

— Ну-ну, — согласился Фрейберг.