Владимир Шитов - Собор без крестов

— А ты, петух голландский, оказывается, мастак драться только с курочками.

Уйдя от другого, более коварного удара, Константин строго предупредил своего противника:

— Если ты еще раз попытаешься меня ударить, то я буду вынужден тебя побить.

— Это еще посмотрим, кто кого побьет, — вновь с азартом напал на него Юргенд.

Константин видел, что противник для него не представляет опасности, а поэтому, оттолкнув Юргенда ногой от себя, обращаясь к Регите, сказал:

— Скажи этому хулигану, чтобы он уходил, а то я действительно вынужден буду побить.

— И правильно сделаешь, — «успокоила» его Регита, — если бы ты знал, скольких парней он беспричинно избил!

Безусловно, Константин не стал спрашивать у Региты об их количестве, так как для этого было неподходящее время и надо было отражать удары Юргенда. Видя, что без драки с противником не разойтись, Константин, которому, честно говоря, и не хотелось отпускать забияку домой небитым, встав в боевую стойку кокутсу-дачи, дождавшись очередного нападения, нанес противнику сокрушающий удар левой ногой в голову, от которого тот упал спиной на асфальт. Подскочив к нему, Константин как бы автоматически ударил кулаком его в грудь, а потом, обращаясь к поверженному противнику, сказал:

— Давай не будем драться, я согласен на ничью.

Он даже протянул Юргенду руку, чтобы тот с его помощью мог подняться на ноги, но тот, отбросив его руку в сторону, поднялся самостоятельно. Кровавая маска на лице делала его безобразным.

— Вот этого я тебе, русская свинья, никогда не прощу, — прошипел Юргенд, сплевывая кровь.

Резко присев и отставив ногу в сторону, Константин сделал оборот в триста шестьдесят градусов, подсек ногу Юргенда, и тот вновь завалился на асфальт.

Наклонившись над поверженным противником, Константин яростно заявил:

— Если ты, мразь, еще хотя бы раз оскорбительно заикнешься о моей нации, то, я клянусь, тебе о девушках больше не придется думать.

В его голосе было столько угрозы и решительности, что Юргенд не посмел вступить с ним в дальнейший спор, поняв, что имеет дело со спортсменом, и довольно скорым на расправу. Поднявшись, Юргенд, размазывая рукой кровь по лицу, молча побрел к своей машине.

Регита происходящее смотрела, как спектакль, который ее захватил, обхватив пухлыми ладонями свое лицо.

Она вышла из оцепенения лишь тогда, когда подошедший к ней Костя напомнил, что им надо идти домой.

На лифте они поднялись на третий этаж небоскреба и зашли в квартиру девушки. Квартира показалась Константину огромной, и когда он спросил у Региты, сколько в ней комнат, та беспечно ответила:

— Шесть комнат.

— И сколько человек у вас в ней живет?

— Родители и я.

— А не тесно ли вам в таком количестве в ней жить? — с юмором спросил он ее.

Однако Регита не поняла его шутки и вполне серьезно ответила:

— Нас она вполне устраивает.

Пока Константин мыл руки в ванной комнате, Регита переоделась в простой ситцевый халат, который облегал ее фигуру, фиксируя на ней все рельефные «достопримечательности». Она быстро и умело приготовила два коктейля в высоких фужерах, один из которых осторожно вручила Косте, когда он вышел из ванной комнаты, не спрашивая его согласия, а ставя перед фактом. Коктейль оказался не только холодным, но и с приличной дозой градусов спирта.

Если бы сейчас Регита преподнесла ему вместо коктейля фужер с ядом, о чем он знал бы, то и тогда он безропотно выпил бы его, так она ему понравилась и так влекло его к ней, но он не тронул бы ее и не стал домогаться близости с ней, если бы не чувствовал, что его желание, которым он уже не мог управлять, совпадает с желанием Региты.

Искупавшись в любовной ласке, испытывая неповторимое ощущение от нее, лежа в постели с Регитой, Константин влюбленно посмотрел в лицо притихшей своей любви. В колодцах ее волшебных, ласковых глаз он увидел боль и слезы.

— Я тебе сделал больно? — проникновенно прошептал он, поцелуями осушая «родники».

Медленный, утвердительный кивок ее головы был ответом на его вопрос.

— Ты меня прости. По твоему поведению я подумал, что ты до меня со многими мужчинами познала любовь, а оказалось, что я первый у тебя. Как я мог так глупо о тебе подумать?

— Потому что вы, мужчины, все слишком глупы и самонадеянны, — убежденно заявила она.

Понимая свою оплошность, он спорить с Регитой по поводу ее такого категорического вывода не стал, а молча поцелуем закрыл ее губы и стал пить из нее отдаваемую ему без остатка нежность, любовь, теплоту, получать ту энергию, которая необходима для любовных ласк и продолжения жизни на Земле.