Владимир Шитов - Собор без крестов

— Что ты этим хочешь сказать? — недовольно пробурчал Лесник, видя, что его план начал расползаться по швам.

— Твои парни сами с такой операцией не справятся, — пояснил ему Лапа, — с ними должен поехать я.

— Почему вы, а не я? — резонно возразил Лесник.

— Я соглашаюсь ехать туда по нескольким основаниям. Прежде всего — операция перспективная, и ее надо обязательно осуществить. Оттого, что поедешь ты, никакого толка не прибавится. Туда должен ехать я, — вновь повторился он. — У меня в Тбилиси надежных дружков нет, но есть должник в Хашуре, между прочим — хитрый лис, матерый цеховик Лиселидзе Вахтанг Вартанович. В зоне он был под моим покровительством. И если бы не я, то он там со своим характером давно бы ноги вытянул, а не занимался, как сейчас, своим прежним бизнесом, но теперь уже разрешенным властями.

— За что его упекли к «хозяину»? — поинтересовался Лесник.

— За изготовление в подпольном цехе мужских сорочек и продажу их с помощью своих соучастников через торговую сеть гражданам.

— Видать, слишком много сажали деловых людей, что сорочек совсем не стало. Так я могу к нему поехать, — заметил Лесник.

— Он такой скользкий, что только я смогу склонить его оказать нам помощь в задуманном.

— А если я с вами поеду? — поинтересовался Лесник.

— Нам лишние головы и стволы не нужны, — беря инициативу в свои руки, возразил ему Лапа.

— Остап Харитонович дело говорит, и не надо с ним спорить, — высказал свое мнение Борода.

Леснику ничего другого не оставалось, как согласиться с ними.

— Завтра будем трогаться. Четырех человек, я думаю, будет вполне достаточно. Дашь на дорогу на всякий случай кусков сто, — потребовал у Лесника Лапа.

— Сейчас? — с готовностью поинтересовался у него Лесник.

— Погодим до завтра, — возразил Лапа, считая разговор по делу уже завершенным.

— Зря ты моих мужиков отправил домой. С ними мне спокойнее было бы, — посетовал Лапа, обращаясь к Леснику.

— Я же не думал, что поедете вы, да у них такие морды, что не внушают доверия, и менты на каждом углу будут вас останавливать, думая, что вы сбежали из тюрьмы. А Валет и его ребята выглядят приличнее. Если же придется с кем сцепиться, то спуску никому не дадут, — заверил его тот.

Подумав над его словами, Лапа заявил:

— Возможно, ты и прав. Мы же едем не воевать, а деликатно прокручивать тонкое дело.

Отправляясь отдыхать, Лесник с облегчением подумал: «Если Лапа взял на себя осуществление операции, то мне можно больше о ней не беспокоиться».

На другой день поездом «Москва — Тбилиси» отправились в «турне». Вечером другого дня они прибыли в город Хашури. Недалеко от вокзала в справочном бюро Лапа узнал домашний адрес своего друга Лиселидзе. На такси они поехали к нему домой. Глядя в окно, Лапа обратил внимание, что в городе частные дома в основном двухэтажные и одной формы. Дом Лиселидзе ничем не отличался от своих собратьев.

На стук Валета в ворота дверь в них открыл парень лет двадцати пяти. Окинув незнакомцев настороженным взглядом, он поинтересовался:

— Вам кого надо?

— Лиселидзе Вахтанга Вартановича, — спокойно сообщил ему Лапа.

— По какому вопросу?

— Я его друг, решил проведать и погостить, — пояснил Лапа.

— Его пока дома нет, — задумчиво произнес парень, не понимая, зачем русским мог понадобиться его отец, да еще в такое время, когда русские начинают постепенно бежать из Грузии.

— Ты его сын?

— Да! — ответил парень.

— Я с твоим отцом вместе сидел в тюрьме, где мы делились всем, даже коркой хлеба.

После услышанного на лице парня появилась доброжелательная улыбка. Он пригласил гостей в дом, не зная с матерью чем и как их занять, но, к счастью, скоро приехал и сам Вахтанг Вартанович, и с Якова, так звали сына Лиселидзе, спала с плеч проблема по обслуживанию гостей. Яков видел, как был обрадован его отец встрече с прибывшими, особенно со старшим из них, как по указанию отца сестра и мать стали готовить обильный ужин.

Вахтанг Вартанович был грузным, крупным пятидесятилетним мужчиной с большой залысиной на голове.

Трудно было допустить, что он кавказской национальности, так как цвет кожи у него был белый, но факт остается фактом, а он упрямая вещь.

Когда ужин был готов, Вахтанг Вартанович, подняв бокал с вином, выполняя роль тамады, сказал:

— Остап Харитонович — очень уважаемый мною человек. Мы сидели с ним много лет, охраняемые красными фуражками. У меня гордая натура, а там каждый шакал намеревался плюнуть тебе в лицо и душу, даже мог бы сделать меня «голубым». После такого позора я должен был бы покончить с собой, так как моя гордость уже не давала мне права на жизнь с таким позором. Благодаря ему вы, дети, сейчас видите своего отца. Поднимитесь и поклонитесь ему в пояс…